Читать Грани сумерек - Андрей Васильев

– Алконоста ни разу не видал. И Сирина тоже, врать не стану. А вот с Гамаюном как-то беседу вел, да. – Карпыч посолил кусочек черного хлеба и аппетитно начал его поедать. – Она в моей реке, понимаешь, решила крыла свои сполоснуть. Устала, видать, вот и остановилась на дневку.

– Она? – изумился я. – А я думал, что Гамаюн – он!

– Нет, точно она, – заверил меня водяник. – Потому как стервь редкая. Я-то думал, вещая птица, власть над судьбами имеет, самого Рода помнит. Шутка ли! И что? Да большинство моих русалок по сравнению с ней девицы невинные. Ну, кроме Лариски, само собой. Все этой пернатой не так, все ей не эдак. И почтения, видите ли, не оказали достойного, и вода в речке мутновата, и камыш шумит слишком громко. Тьфу!

Мой собеседник взял печеную, но уже остывшую картофелину, разломил, сдобрил ее солью и отправил одну из половин в рот. Горячую еду, только из костра, водяник по ряду причин есть не мог, потому всегда ждал, когда та достигнет, скажем так, комнатной температуры.

Но при этом против того, что я всякий раз, еще со времен нашего первого знакомства, на берегу раскладываю костерок, ничего не имел. Может, Карпычу нравилось то, что жаркое пламя не может причинить ему никакого вреда и в результате будет потушено водой именно из его реки, может, еще чего – не знаю.

– А что у тебя за интерес к этой троице? – уточнил водяник, прикончив картофелину. – Нездоровый, я бы сказал.

– Почему так?

– Вещие птицы не лучшие собеседники, в первую очередь оттого, что им на кого-либо другого, кроме себя самих, плюнуть и растереть. Они не добрые и не злые, они равнодушные. А когда тому, с кем ты общаешься, едино что да как – добра не жди. Вот враг – с ним все понятно, он тебя ненавидит и хочет убить. Стало быть, сделай все, чтобы он умер первым. Вот друг – с ним тоже ясность присутствует. Иногда, конечно, случается такое, что друг врагом становится, а враг другом, но и это – жизнь. А Сирин, Гамаюн да Алконост – они не живые и не мертвые. Они… Слово-то не подберешь.

– Никакие? – предложил я.

– Во-во, – закивал водяник. – Никакие они. Нет в них чувств. Хотя, конечно, иные умельцы какой-никакой прок от них получали, слышал я про это. Проклятия снимали, удачу подманивали, а один ухарь даже умудрился нить своей жизни поменять.