Читать Одинаковые - Ирина Мартова

© Мартова И. В., 2022

© ООО «ИМ МЕДИА», 2022

Памяти моих родителей…

«Правда необычнее вымысла, потому что вымысел всегда должен держаться в рамках правдоподобия, а правда – нет…»

Марк Твен

Вернувшись с кладбища, Настя, пошатываясь, прошла за дом, упала в высокую траву, обняла теплую июньскую землю и зарыдала отчаянно и безысходно. Тоскливые вопли и стоны, рвущие душу, наотмашь били по сердцу, сжимали горло и отнимали дыхание… Она выла по-бабьи жалобно, горько и скорбно, трясла головой, глухо и протяжно причитала.

Вдруг затихла… Долго и безмолвно лежала. Потом поднялась, оправила черное похоронное платье и побрела в пустой дом. Жить дальше…

Солнце поднималось над огромным селом медленно и лениво. Сначала чуть коснулось линии горизонта, раскрасило узкую полоску у самой земли, блеснуло бледно-розовым, нежным, робким лучом по кромке дальнего леса… Потом, усмехнувшись, смело бросило горсть ярких бликов на тихую заводь реки, рассыпало по ней золото вперемешку с серебром, пронизало огненными вспышками и, наконец, по-хозяйски выплыло на июньский небосклон, сразу заиграв миллионами солнечных зайчиков, отразившихся в окнах разноцветных деревенских домов.

Настя, зажмурившись, уткнулась носом в подушку, пытаясь спрятаться от горячего луча назойливого солнца. Но он, настырный, бесстыже лез и лез в глаза, щекотал нос, ласково путался в волосах… Анастасия замотала головой, отгоняя неугомонного солнечного посланника. Очень хотелось спать, но тут, вдогонку упрямому лучу, раздался громкий стук в окошко.

Она приподняла голову, прислушалась и, застонав, рухнула на подушку. Все, день наступил… Хочешь не хочешь, а придется вставать: если беспокойная Митрофановна принесла продукты, спать точно не придется.

Так уж случилось, что Анастасия, хоть и сельская жительница, хозяйства своего не имела. Да и куда ей, местному фельдшеру, эта обуза? Поросенка, корову или теленка надо обихаживать и кормить… А она как с утра уйдет на работу, так до вечера возится с больными: кому-то плохо, кто-то рожать вдруг соберется. То давление, то ожог, то отравление… Только держись! Вот и крутится Настя, как белка в колесе, до своего хозяйства руки не доходят.

Митрофановна, спасибо ей, сразу взяла над девушкой негласное шефство. После смерти Настиной матери она, вернувшись с кладбища, пришла к заплаканной, растерянной Насте, посидела с ней, тоже поплакала, потом поставила на стол корзинку с кувшином молока, вареной курицей, десятком свежих яиц и половинкой краюшки хлеба.