Читать Дыхание Луны - Виктор Пикар

Слепая Маша открыла дверь гостиной. Она привстала на цыпочки и потянулась всем телом к окну – было раннее утро, солнечные лучи уже проникли внутрь комнаты и высветили на паркете длинную полосу света, во главе которой стояла она, в темно-синем шелковом халате, – и улыбалась, как всегда, и ничего не видела, но все чувствовала.

Она спросила:

– Почему ты так волнуешься?

Я поцеловал ее в щеку, взял за руку и посадил в кресло, во главе стола.

Она спросила:

– Что сегодня?

Я ответил:

– Все, что случилось с нами, я записал, как одну книгу. Я хочу прочитать тебе этот текст.

Маша не спросила даже, сколько это займет времени. Она сказала:

– Пахнет розами. Какого они цвета?

–Алые!

– Чудесно! И мой любимый шоколадный ликер здесь, я чувствую. И мороженое где-то рядом, с ягодами…

– Конечно! Начнем с малины…

Она послала воздушный поцелуй в мою сторону и сказала:

– Так читай же!

И я начал читать. Она удобно расположилась в кресле, откинув назад голову и прикрыв невидящие глаза, и соглашалась со всем, кивая головой и улыбаясь – лишь иногда она останавливала меня, хлопая в ладоши. Она делала это в том месте текста, где, по ее мнению, нужно было закончить старую главу, и начать новую. Более того, иногда она давала название следующей главе, даже не зная ее содержание.

Она называла ее по цвету, одним словом.

– Лет до двадцати пяти мне казалось, что я буду жить вечно. Я видел слезы, людскую боль, я видел смерть и старость, но, тем не менее, каким-то, совершенно особенным, чудесным образом был уверен, что все это никоим образом не коснется меня самого. Все проблемы отдельных людей и человечества в целом были лишь картинками на экране телевизора или ноутбука, я же всегда оставался снаружи, наблюдая и контролируя все, недосягаемый и веселый. Конечно же, это была глупость чистой воды – но это работало! Помню, я ничем не болел, был счастлив и радостен, и быстро добивался всего, чего хотел. До определенного момента.

Мой следователь явно перебрал вчера. Он небрит, на нем несвежая рубашка. Глаза красные, воспаленные. Пальцы нервно теребят незажженную сигарету. Таким я его не видел, за все долгое время нашего общения. Он ходит по комнате, из одного угла – в другой. Его голос хриплый и простуженный, его глаза ищут соучастия, и сегодня я бы накинул ему лет пять сверх его тридцати пяти. Он обычный, незащищенный, уязвимый – как все люди на улице.