Читать Помешанный - Дмитрий Роюк

Я – идиот и неудачник.

Так называла меня мама, до тех пор, пока у нее хватало сил на ругань. А потом ее не стало. Ее последние слова звучали так: брось к черту эту сатанинскую музыку. Она превратит тебя в червя. Ты будешь переползать из одного клуба в другой, пока не наступит старость. Ты окончишь свою жизнь в притоне для бомжей. Хорошую музыку слушают и наслаждаются ею. А твой рок запивают гадкой похлебкой для свиней.

Я люблю тебя, – отвечаю я. Целую маму в лоб, и прощаюсь навсегда.

С того трагического дня я больше не прикасаюсь к гитаре и микрофону.

После похорон выставляю квартиру на продажу. Гружу в старый Мерседес тряпье панка, и еду в дом бабушки. В прекрасное тихое место, возле безымянного синего озера, и решаю там стать писателем. Это мысль приходит ко мне не сразу. Но как мне еще рассказать о том, что произошло в канун моего второго дня рождения, если мама запретила петь?

Я – начинающий писатель. Так меня никто не называет, кроме самого себя. Для всех остальных – я просто новый сосед. Сын покойного Феликса, чьи корни тянутся от старого дворянского рода Ресиных. Парень двадцати пяти лет, который никогда не появлялся в живописном поселении, вдали от Москвы.

С тех пор как между моими родителями произошла драма, мама забрала меня, когда мне еще не исполнилось трех лет. Больше Мария Витальевна, не появлялась в старинном доме исторически знатной семьи.

Что конкретно произошло до сих пор покрыто тайной. Такого умного и красиво сложенного мужчину, как мой отец, мама так и не встретила. А размениваться на обычных мужчин она не желала. Она умерла в одиночестве. Впрочем, как и мой отец.

Писать книгу – это как переплывать Атлантический океан в одиночку. На сколько: все это правда, я не знаю? Но прочитав автобиографический труд Стивена Кинга: «Как писать книги», я поверил королю ужасов на слово, потому как уже месяц сидел в комнате, на чердаке и ни слова не написал.

Слова были, но между собой никак не вязались. Получалась какая-то каша. Мои щеки, и без того красные, из-за близкого расположения капилляр на лице, наливались краской. Я стыдился читать то, что только вот-вот прекрасно складывалось у меня в голове. А на бумагу ложилась полная чушь. Несуразица. Комикс. Я хотел запечатлеть тот день – когда не стало Макса, сына Альберта Викторовича. Это был не самый смешной и несуразный вторник. Это был день, когда все во мне перевернулось. И я начал врать самому себе.