[Россия. Воинская часть №******]
Тормоза тихо скрипнули, и грузовик остановился. Капитан открыл
дверь и громко приказал всем выгружаться. Экипаж грузовика в
составе двадцати человек мгновенно повиновался приказу и цепочкой,
друг за другом, направился к выходу. Громов выпрыгнул последним,
желая хоть как-то продлить эти оставшиеся секунды свободной
гражданской жизни. Он пошел в армию на контракт не потому, что сам
захотел. Его заставила это сделать сама жизнь. Просто
обстоятельства так сложились.
Здание казармы, представшее перед его взором, выглядело
совершенно не впечатляюще. Краска уже давным-давно выцвела на
солнце, везде виднелись дыры от отколовшихся кирпичей. Шифер на
крыше также в большинстве своём отсутствовал. Да и вообще здание
выглядело мрачно и убого. Даже не учитывая то, что было уже начало
ночи и кругом стемнело. «Да уж, хорошее начало...», — подумал
Громов и осмотрелся вокруг.
Как по правую, так и по левую сторону от казармы, вдоль дороги в
один ряд стояли точно такие же грязные и серые пятиэтажные здания.
Скорей всего другие казармы. Оглянувшись, мужчина обнаружил позади
себя огромную пустую площадку, именуемую плацем. «Маршировать мне
тут ещё и маршировать...», — грустно вздохнул Александр Громов, и
тут же до его слуха донеслась команда капитана:
— В две шеренги стано-вись!
Все двадцать человек быстро сообразили строй и устремили свои
взгляды на капитана.
— Ну что, новобранцы, — криво усмехнулся он, — добро пожаловать
в ад. А сейчас, справа по одному на третий этаж бегом марш!
Тот, кто был самым правым, немного помедлил, но легкий толчок
сзади вывел его из раздумий, и весь взвод друг за дружкой
устремился к входной двери.
На третьем этаже их уже ждали несколько офицеров. Тут же всех
снова построили, но уже в одну шеренгу. Начался осмотр личных
вещей. Было приказано не только вытряхнуть всё содержимое
вещмешков, но и вывернуть карманы. Отобрали считай всё: неуставную
одежду, телефоны, припасенную еду и даже лезвия бритв. Оставили
лишь документы, «умывательные» принадлежности, и деньги (хоть и
предупредили, что они здесь не пригодятся).
Далее последовала продолжительная, в особо грубой форме, лекция
худощавого и высокого майора на тему того, что же всё-таки такое
армия, и как все должны быть «счастливы», что очутились здесь.
