В семье ежиков пополнение! Родился малыш такой шустрый, что его прозвали Плут, Плутишка. Во все-то дела совал он свой любопытный черный нос. Старшие сестры потешались над ним – надо же, какой пройдоха, какой хитрец, говорили они, видя, как тот утаскивает со сковородки очередной блинчик. Но что он с собой мог поделать? Ведь мама их так вкусно готовила. «Пальчики оближешь! – говорила сестра Муха (ее назвали так из-за малого роста). Были еще две сестры – Птаха и Банка. Птаха носилась по дому как птичка, а Банка любила забраться в банку и там уснуть – не сразу и найдешь!
Надо сказать, что в семействе ежиков очень любили молоко, поэтому банок было много, это мама Ежиха ходила к знакомой корове Мирке и брала для малышей банку свежего парного молока. Со временем банки заняли почти полдома, вот наша Банка в них и забиралась – а что? – тепло, светло и мухи не кусают. С мухами ежи не дружили – уж очень были назойливыми, а вот птиц любили – за их чудесное пение. Старый Еж, глава семейства, любил слушать их, устроившись в кресле перед самым домом. Тут же висел и рукомойник, где дети плескались в жару. Вообще жизнь в лесу была очень насыщенной. Каждый день кто-нибудь пробегал мимо и заглядывал к ним в гости – то серый Заяц, то Бурундук, то рыжая лисица… Вот тут надо было быть поосторожнее, потому что лиса не боялась ежиных иголок, и могла утащить малыша. Если ежик сворачивался, она катила этот колючий шар к воде, где ежик расслаблялся, разворачивался, и тогда лиса убивала его. Еж с Ежихой оберегали своих деток, и завидя рыжий хвост еще издали, прятали их от греха подальше.
Однажды ежиный дом окружили лисы – большое лисье семейство. Еж запер дверь на засов и велел сидеть тихо и никуда не выкатываться. Целых три дня длилось их вынужденное затворничество, а на четвертый день Плутишка решил бежать из дома – куда глаза глядят, подальше от лис и их острых зубов. Папа Еж велел ему свернуться клубком, а сам облепил его травой и листьями со всех сторон, так что тот стал похож на растение перекати-поле. И Плут покатился прочь от дома, где прожил уже девяносто девять дней! Лисы навострили носы, но ничего, кроме запаха прелых листьев не учуяли, и снова принялись ждать, когда же из домика выйдет Еж или Ежиха или кто-то из их глупых деток.
