Читать Шестая попытка - Евгений Кравченко

Художественное оформление: Издательство «Эксмо»

В оформлении использована фотография:

© snapper8S8 / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

«Простите меня, ныне здравствующие и почившие, прикоснувшиеся к моей жизни и обожженные ею; простите меня, любившие и преданные мною, с умыслом ли, без него ли, даже если не ведал я того сам; простите тщетно ожидающие, те, кому дал обещание и не сдержал, даже если не в моей это было воле; простите те, кому дал огонек надежды и неосторожным движением собственной жизни загасил то пламя…»

…Иногда можно умереть, даже продолжая дышать. Сердце в груди будет все так же отстукивать свой ритм, кровь – бежать по венам, но жизнь в человеке затаится, словно скрываясь от чего-то ужасного и неведомого. Испуганная, ничем более не обремененная душа тут же вылетает на свободу, бросив на произвол судьбы жизнь, оставляя за собой открытые, словно в слепом ожидании ее возвращения, ничего не видящие глаза, наполненные мертвой тишиной, которую при желании можно ощутить…

Повидавший жизнь «Опель» полз по лесной дороге, медленно покачиваясь на выбоинах, словно из последних сил цепляясь за твердые комья глины. Движок машины урчал неравномерно. Он словно задыхался, отплевывался, но продолжал толкать покрытый слоем пыли железный корпус давно отжившего «немца». В какой-то момент выхлопная труба выплюнула несколько капель конденсата, двигатель ахнул и замолк с тяжелым внутренним вздохом.

«Опель» остановился. Тишина, разрушенная появлением нескладного железного монстра, за пару секунд восстановила свои позиции. Но ненадолго. Очень скоро ее поглотила размеренная жизнь безлюдного леса: пение птиц, шелест листьев, журчание скрытого в зарослях ручья.

Пыль осела; помятые редкие травинки, прижатые беспощадными колесами, оправились, вытянувшись к теплому летнему солнцу. Закатные лучи, выбравшиеся на дорогу, скользили по пыльному корпусу «Опеля», находили более или менее чистые участки красной полированной поверхности и весело отражались от нее. В уходящем солнце машина выглядела зловеще: красный, пробивающийся сквозь пыль цвет кузова смотрелся как пятна крови.

Из леса вышел сутулый, с покатыми, хрупкими плечами человек в старой клетчатой рубашке. Пытливый взгляд, любопытный, как у ребенка, хоть и помутневший от возраста, морщинистое лицо, небольшая редкая бородка.