Клава выглянула в окно. Была суббота, жаркий июльский полдень поднимал волны пара от расплавленного асфальта. Тем летом они всей семьей снимали дачу в ближайшем Подмосковье, и была такая же жара, и все своей большой родней они выбрались на озеро купаться, варить уху, валяться на траве с дурманящими запахами разноцветия, ну, в общем, приехали. Тех, кто не жил на даче, оставили в городе.
В одну машину все не вместились. И, когда сгрузивший первых пассажиров автомобиль поехал за второй частью компании, они развели костер, подвесили над ним рыбацкий котел для ухи и стали на расстеленной клеенке раскладывать немудреную закуску.
Ужасно хотелось выпить!
– Ничего, разрешил Геннадий, – по рюмочке! Они догонят!
А вот рюмочек, как и разовых стаканчиков, в корзинах не оказалось!
– Может из горла? – предложил Василий.
Когда-то он был мужем Клавы, потом они развелись, и теперь он просто ее друг, потому что никакой другой у него так и не завелось, а к Клаве он привык. Так и жили. Отдельно, но как бы и вместе.
– Мы не пролетарии! – весело заметил Геннадий.
Ну, да, он был большой начальник, А Василий и вправду был пролетарием. Как поступил после техникума на завод, так до сих пор на нем и работал простым фрезеровщиком, потому что рабочие больше получали.
– Ну, тогда истекайте слюнями! – ответил Геннадию Вася и поднес бутылку ко рту.
– Стойте! – воскликнула Катя, у нас же половник есть!
– Идея понравилась, и все, хохоча и как-то приспосабливаясь, начали отхлебывать водку из половника, передавая его как переходящей приз друг другу.
… – Эх, – вздохнула Клава, отходя от окна. – Вернуть бы сейчас тот день!
– Какой день? – спросила Катя. Она сидела за столом в зимней шапке и шубе, ожидая поезда, который должен подъехать к подъезду дома и увезти, ее к сестре Марине, снимавшей квартиру в Питере.
– Тот день, – вздохнула Клава, – когда все мы были счастливы, а ты была здорова!
– Я не больная! – возразила Катерина.
– Да?! А чего же тогда сидишь в шапке и шубе?
– Ну, я же у Марины останусь, а скоро придет зима. Не ехать же мне сюда за шубой!
– Поняла?! – обратился к Клаве Геннадий, лежащий на диване и читающий газету. – Логика у нее так совершенно нормальная. Только мне она вот уже где! – и он провел ладонью по горлу.
– С ней надо говорить на ее языке! – заметила Клава.
