Очередной выпуск школы стоял на плацу, глядя на небольшую трибуну, откуда на них взирал их командир и учитель. Елисей, оглядывая лица подростков, сглатывал подступавший к горлу ком, уже жалея, что все так быстро закончилось. Ведь самому старшему в строю – восемнадцать, а самому младшему только шестнадцать.
«Еще мальчишки совсем», – думал он, незаметно сжимая кулаки, чтобы не выдать своего волнения.
Пятеро нанятых музыкантов изобразили что-то весело-бравурное, и три десятка юных пластунов, демонстрируя выучку, строем продефилировали мимо трибуны. Не столичный парад, конечно, но и не стадо бычков на выпасе. Шли мальчишки ровными рядами, печатая шаг. В общем, посмотреть было приятно. Распустив строй, Елисей легко сбежал с трибуны и, отойдя в сторону, тяжело вздохнул, снимая папаху и взлохматив пятерней чуб.
– Шо, казак, тяжко? – негромко спросил старый Мирослав, подходя к нему.
– Тяжко, дядька, – не стал кокетничать парень, снова вздыхая.
– Доля твоя такая. Выучить, да и в жисть выпустить, – сочувственно кивнул старый казак. – Зато завсегда можешь с командиров ихних спросить, почто не сберегли.
– Как же я с них спрошу? – удивился Елисей, не ожидавший такого захода. – С них только атаман спросить может. А я так, сбоку припека.
– Не скажи, Елисей, – качнул казак седым чубом. – Ты ребят от души учишь. Вижу. Да и все знают. А то, что им приказ дурной отдали, то их новых командиров забота. И спросить за то ты с них еще как можешь. Только круг казачий собери. А тебе на то только свистнуть.
– Что-то ты, дядька Мирослав, путаешь, – насторожился парень. – Круг казачий своей волей только атаман собрать может или выборный, кто от его голоса говорит. Когда такое было, чтобы не реестровый казак круг собирал?
– Это кто тут не реестровый? – вдруг вскинулся старик. – Ты дурного-то не городи. Или это мне титул ажно император присвоил?
– Погоди, дядька. Что-то ты меня совсем запутал, – тряхнул Елисей головой. – То, что я титул получил, для казаков никогда указкой не станет. Мы завсегда без титулов жили. Или я путаю чего?
– Путаешь, – решительно отрезал старик. – Это сторонние дворяне для нас никто и звать никак. А свой казак, титул обретший, знак, что сословие наше для императора кое-что да значит. А значит, и прав у него поболе, чем у иного выборного будет. Уж поверь.
