Кощей смотрел на догорающий закат и хмурился. Обычно именно это время дня ему нравилось больше всего. Время ясности. Все дела пришли к своему итогу, враги побеждены, головы на пиках, ноги в тепле…
Он видел, как догорающий шар солнца медленно катится за горы, а полоска света в долине ползет к вершинам… Потом, в какой-то неуловимый момент, и солнце, и свет исчезали, так и не встретившись, а царство Темного Владыки накрывала своим крылом черная птица Баюн.
В особенно ясный день можно было различить поблескивающее где-то вдалеке Синее море… Как давно он там не был? Кощей задумался…. Наверное, с тех пор, как Василиса была маленькой. От этой мысли Кощей нахмурился еще больше. Да, Василиса .... Сюрприз ты преподнесла своему батюшке.
В последнее время Кощея часто тянуло на жалость к себе и сентиментальные воспоминания. Он еще немного отхлебнул из золотого кубка и опять погрузился в воспоминания....
Естественно, бессмертие его – это все сказки. Живет гораздо дольше, чем обычные люди – этого не отнимешь. За тысячу лет уже Владыке перевалило.
Ну, и силы магической у него в избытке. Не то, что у деревенского кудесника или даже заморского мага. Кощей – самый могущественный из ныне живущих чароплетов. Хотя… так было не всегда.
Когда-то, очень давно, около берегов Лукоморья разбился корабль. Выжил ли кто-то, кроме Кощея, он не знал. Во всяком случае, до Заповедного дуба доплыл он один.
Хотя, может, кто и спасся. Но заговоренные берега Лукоморья не всякого пускают…
Кощей опять отпил из кубка. Но вино не грело душу, не веселило сердце, не гнало прочь тягостные мысли…
– Старею… – подумал Кощей, с раздражением отодвинув кубок в сторону. А ведь какой был!… Аккурат двадцать лет ему исполнилось, когда с прежним Кощеем познакомился. Голова кудрявая, усищи, как у гусара, глаза горят. Девкам, опять же нравился. Только беден был, как нищий на паперти. И звали его не Кощеем, конечно, а по-другому как-то. Нет, не вспомнить теперь. Много с тех пор воды утекло…
Отец – рыбак сгинул, когда Кощей еще маленький был. Мать кое-как дотянула его до двенадцати лет. А потом он и сам запросился в дальние страны. За счастьем и богатством, за дивом дивным уплыл из родного дома. Так больше и не вернулся…
Восемь лет на разных кораблях проходил, проплавал. «Торговал он соболями, чернобурыми лисами…» И разбойничать приходилось, чего уж там. Правда, не злобствовал особо. Брал всегда, сколько надо. Ну, может, чуть больше. Но и проматывал быстро. В общем, за душой не гроша, была бы душа.
