Один сапожник по вечерам выходил из дома, садился на крыльцо своей небольшой мастерской и закуривал трубку. Дым струился колечками, иногда какими-то забавными фигурками, прочими неведомыми зверями. Соседские ребятишки, смеясь, пытались угадывать в изображениях что-то знакомое.
Это был уже довольно старый человек, которому давно перевалило за семьдесят. Его седые волосы и борода были аккуратно подстрижены, доброжелательное лицо выражало спокойствие и мудрость, но в глазах все еще мелькал озорной огонек. Он был одинок, его первая любовь скончалась во время первых родов, его ребенок тоже не выжил. С тех пор мужчина так и не встретил никого по душе.
Сидя на крыльце, он предавался воспоминаниям своей молодости. Он не знал, что это – ностальгия, или глубокое сожаление, которое преследовало его всю жизнь.
Оставшись один, он не спился с горя, а содержал свою маленькую аккуратную мастерскую, которая также была и его домом, в полном порядке. И тот, кто разделял с ним ночную постель в углу задней комнаты, был рыжий кот с опаленными ушами по кличке Пух.
Маленьким котенком подобрал его Стефан (так зовут нашего сапожника) возле таверны, где его, совсем еще малыша, недавно открывшего глазки, обижали местные озорники, пытаясь поджечь его шерстку. Ожоги на его спинке уже давно заросли под заботливыми руками старика, и кроме небольшого изменения в окрасе о прошлой трагедии напоминали только обгоревшие ушки, так и оставшиеся неровными.
С тех пор этот рыжий, с белыми пятнами на месте подпалин, проказник стал самым большим утешением для сапожника, и каждый вечер он ложился рядом со стариком на крыльцо, тихо урчал и морщился, глядя, на заходящее солнце.
Мастерская располагалась на окраине небольшого городка со странным названием Придорожный, в котором жители промышляли в основном охотой и рыболовством. С южной стороны, селение окружал дремучий лес, в котором водились не только олени и кабаны, но и хищники всех мастей и ядовитые змеи. С северной стороны городка протекала небольшая речушка с прозрачной водой, в которой на мелководье даже пятилетние дети могли сачком изловить небольшую рыбку. В теплый летний день ребятишки приносили домой не меньше десятка таких рыбок, и семье был гарантирован сытный ужин, даже если семья осталась без отца – основного кормильца.
