Тот, кто точно представляет себе, каким должен быть его партнёр, потому что он создает себе представление о нём, найдёт представление, образ, но не живого человека. Так он остается одиноким…
Берт Хеллингер
Предъявлять претензии и пытаться переделать под себя мир и людей этого мира – это движение к смерти:
– умирание хороших и добрых отношений;
– умирание любви других к себе;
– умирание радости жизни.
Разрушение своего физического и психического здоровья тоже ведёт от жизни, а не к жизни.
Это не сближение с любимыми и близкими, а разъединение с ними.
Это агрессия и насилие по отношению к ним!
Почему?
Потому что я хочу сделать себе хорошо, приятно и удобно ценой жизни любимого мной человека: взрослого сына или дочери, мужа или жены, мамы или папы, партнёра или партнёрши, друга или подруги.
Если он станет таким, каким я его придумала, то мне будет хорошо!
Если она станет такой, какую я хочу, то это меня удовлетворит.
Если вы попали в эту ловушку, то отвлеклись от получения жизненных благ во имя переделывания, перекрашивания человека.
Возможно ли дойти к своей цели, к желаемому, если, идя по дороге к этому желаемому, отвлекаться на переделку всех, кто встречается на пути?
Для этого нужно время, согласны?
Для этого нужны силы, согласны?
Для этого должны поработать клеточки «серого вещества», чтобы придумывать новые и более агрессивные способы переделки живого человека в удобного и управляемого.
А что будет с ними, с переделанными? Задумывались?
Камень можно обтесать, скульптуру можно «перелепить», одежду – перешить под себя.
А живого человека придется резать и кромсать по живому, как бы из чувства любви к нему.
Делается это под девизом: «Ему (ей, им) так будет лучше! Я это знаю!»
И выдвигаются аргументы в поддержку своих действий:
– человек – разумное существо, и он, она тоже разумны;
– я изменилась, значит и он или она могут измениться;
– я хочу, значит и они должны хотеть;
– не выполняют, значит эгоисты.
Пытаясь переделать других, обтесать их под себя, мы запрещаем им жить и не живём сами, вот так:
– Мне плохо, хожу по улицам и не могу успокоиться.
