Поэтическая вселенная Юрия Кузнецова построена в основном из символов и мифов. Большая часть художественных образов имеет символическую природу, мифы встречаются не часто. Оба понятия – и символ, и миф – не имеют строгих определений, оба термина определяются описательно. Соответственно и сама тема соотношения символа и мифа чрезвычайно обширна. Кроме того, нельзя забывать, что символ и миф – однокоренные явления и четкой границы между ними нет. Из вышесказанного вытекает ни с чем не сравнимая сложность изучения той роли, которую играют символ и миф в поэзии Юрия Кузнецова, особенно во взаимодействии.
На мой взгляд, наибольший результат можно получить, поставив задачу максимально узко, сфокусировав внимание на каком-то одном стихотворении, или, даже, на части стихотворения. При таком подходе особый интерес представляет собой стихотворение «Европа», написанное в 1980 году, где присутствуют одновременно и символ, и миф.
Прежде, чем перейти к рассмотрению конструкции самого стихотворения, совершенно необходимо затронуть теорию мифа.
Сразу обозначим терминологию. «Миф», «мифология», «система мифов», «мифологическое мировоззрение», «мифологическое мышление», «мифическое пространство» и тому подобные понятия – в данной статье мы понимаем, как органические части одного большого явления, неразрывно связанные между собой. Действительно, миф не может существовать без мифологического мышления. В свою очередь мифологическое мышление неизбежно вынуждено оперировать персонифицированными образами, взятыми из мифа. И так далее.
В безграничной теме описания мифа мы строго ограничим себя выделением двух его антиномических свойств, необходимых для рассмотрения выбранного нами стихотворения. Эти два антиномических свойства мифа мы увидим, поставив вопрос об источнике мифологии. Причем, сознательно сузим вопрос и сфокусируемся на Древней Греции.
Так откуда «есть пошла» греческая мифология? Наука, подходя к проблеме возникновения мифологии со стороны географически-культурной, рисует приблизительно следующую картину. Греческая мифология не стала бы тем, чем она стала без влияния мифологии Крита, Малой Азии и Финикии. На повторный вопрос – откуда взялась система мифов Крита и других? – наука, уже менее уверенным голосом, видимо, перенаправит нас в Египет и государства Междуречья. Если спросить в третий раз – откуда появилась система мифов в Египте? – то ответа не последует. Дело в том, что если от греко-римской античности осталась приблизительно одна десятая часть культурного достояния, то от Египта – не более одной сотой. Дальше Египта идти некуда. Вопрос о зарождении мифологического мировоззрения гаснет в неосвещенном лабиринте истории, причем, возможно там, за горизонтом нашего современного знания, вопрос о происхождении мифологии сливается с вопросом о происхождении нынешней человеческой цивилизации как таковой.
