Читать Жизнь и фильмы Сэмюэла Л. Джексона, самого крутого человека в Голливуде - Гэвин Эдвардс

BAD MOTHERFUCKER: The Life and Movies of Samuel L. Jackson, the Coolest Man in Hollywood Gavin Edwards

Copyright © Gavin Edwards, 2021

This edition published by arrangement with Levine Greenberg Rostan Literary Agency and Synopsis Literary Agency

© Антонова В.С., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

«Я все время говорю "круто"», – сказал мне Сэмюэл Л. Джексон. Он думал, что это второе по популярности слово в его лексиконе, но признавал, что не всегда использует именно его, предлагая разные примеры: «О да, круто», «О, было бы очень круто» или просто «Круто». (А какое самое употребляемое слово в его словаре? Вы наверняка и сами догадались, но об этих четырех слогах мы еще поговорим.)

У слов «hot», «hip» и «cool» разные значения, даже если на обложках журналов их порой используют как взаимозаменяемые понятия. Слово «hot» описывает то, что хочется в данный момент: модное, сексуальное, предмет потребления, настолько совершенный, что объединяет грехи похоти и жадности. «Hip» – это состояние просветления, в котором возможно достичь понимая сложного устройства нашего общества. А вот что со словом «cool»? Cool – это hip в действии; cool необходим для того, чтобы сделать что-то hot. Крутизна – это образ жизни.

Все это – социальные конструкты, но если «hot» скоротечен, а «hip» переменчив, то «cool» – это ценность, которая остается на века. Если ты достаточно крут, тебя не смущают шестеренки популярной культуры, даже если они вращаются все быстрее и быстрее. А если ты по-настоящему крут? Тогда ты Сэмюэл Л. Джексон.

Что делает Джексона крутым? Чтобы лучше понять этого человека, вспомните его второстепенную роль, которая не входит в число его самых любимых или самых цитируемых, – Джон Арнольд, измученный администратор в «Парке юрского периода», пробивающий себе путь из кризиса, когда отключается электричество, а генетически модифицированные динозавры сбегают из клеток.

«Мне кажется, что нет ничего такого, с чем у него не хватило бы мужества столкнуться», – заметил голливудский сценарист Мэттью Олдрич. – Но это бесстрашие, которое приходит с опытом, в отличие от бравады, которая ему противоположна. Я вспоминаю "Парк Юрского периода", где у него весь фильм такой похотливый вид, а изо рта постоянно безвольно свисает сигарета. Я не знаю, как, но видно, что он уже на эти грабли наступал: он уже третий раз работает в парке с динозаврами и знает каждый возможный сценарий, в котором все пойдет наперекосяк».