Как известно, за пределами России живут более пятнадцати миллионов русскоговорящих. Судьба разбросала их по разным странам и континентам. Кто-то пополняет ряды иммигрантов США, кто-то ищет счастья в Канаде, кто-то пытается интегрироваться в Германии. В Израиле вообще, как пел Высоцкий, – «на четверть бывший наш народ». Одним словом, нашего брата-иммигранта везде хватает. Вот только устраиваются на чужбине все по-разному. Кому-то везет больше, кому-то меньше. Да и везение каждый понимает по-своему.
Для одних это – престижная высокооплачиваемая работа. Для других – профессия, позволяющая сводить концы с концами. А кто-то мечтает и совсем не работать, как новоявленный израильтянин из известного анекдота: «Звонит Изя семье в Бердичев. Жена его спрашивает: «Изя, как дела? Ты уже устроился?». Тот отвечает: «Да нет, Сарочка, пока еще работаю».
Достоевскому принадлежит мысль о том, что иммигрантами не становятся. Те, кто уживается на чужбине, ими уже родились. Видимо, и в самом деле, чтобы стать иммигрантом, у человека должно быть в характере что-то особое. По крайней мере, он должен четко представлять, чего хочет, и подходить к вопросу по-деловому, а не строить иллюзии и объяснять свою беспомощность тем, что плохая страна попалась. Вот если б он эмигрировал в …, тогда, безусловно, достиг бы невероятных успехов.
Настоящих успехов достигают далеко не все. Игорь Губерман, например, на вопрос: «Как вам удалось так быстро и успешно интегрироваться на чужбине?» ответил: «Мы с первых минут полюбили страну, в которую приехали. Это – самое главное».
Может быть, и впрямь, причина наших неудач лежит в нелюбви к принявшему нас государству. Мы предъявляем ему претензии, сравниваем его с другими, ностальгируем по стране покинутой.
Кому-то в иммиграции не хватает самовыражения и самоуважения, кому-то – самовара, гармошки и бородинского хлеба, кому-то полуночных кухонных бесед и запахов родной природы.
Многие иммигранты жалуются на трудности постижения чужого уклада, на окружающую их бездуховность, отсутствие друзей и понимания. На то, что «было нечего надеть, стало некуда носить». И, вместо того, чтобы решать вопрос: «Как нам подняться из травы в геометрическую правильность Европы?», начинают метаться в поисках другого пристанища: одних несет обратно домой, другие едут осваивать канадские пустоши, третьи на всех парах летят в Парагвай, в надежде, что там-то наконец ухватят за хвост птицу удачи. Не получается. Почему? Да потому, что эмиграция, на самом деле, это – перемещение проблем с видом на жительство. Проблемы эти – внутри нас самих, и мы их возим за собой по всему миру.
