Читать Близнецы святого Николая - Михаил Талалай, Василий Немирович-Данченко

Если в Италии скверно, то могу вас поздравить – наткнетесь на такую погоду, хоть к северному полюсу беги от нее! Мы так привыкли – ненастье дома в порядке вещей. Солнце и голубое небо совсем не для Петербурга, не к лицу ему. Выскочишь отсюда весною с раздерганными нервами, измученный шестимесячной зимой, туманной, гнилой, разлаженной – только и мечтаешь после этой жути и мути: как бы скорее отогреться в лазурном краю…

А тут, за Альпами, всё серо, уныло и скучно. Дождь, дождь и дождь! Отовсюду точно завесы опущены перед вами и сквозь ливень вы любуетесь мокрыми полями, озябшими платанами, посиневшими от холода дворцами и простуженными виллами. Точно у старика воспоминание далекой юности: чуть – чуть примерещится где – то в стороне, сквозь мглу и ненастье, залитой светом уголок с тонкими кипарисами и сверкающими на солнце мраморами и опять тучи бегут за тучами, низко – низко нависшее небо плачет над измокшей землей – рад бы зажмуриться и ничего не видеть больше.

Так и на этот раз: равноденственные бури сыграли плохую шутку с адриатическим раем. Всё потускло, поблекло, слиняло. Точно заботливый хозяин затянул Италию чехлами – ничего не разберешь сквозь сетку дождя… Ни красок, ни определенных линий. Сплывается, теряет контуры, распускается в скучной бесконечности… Летишь с севера на юг – и за Миланом – города кажутся пятнами. Похоже на картину, долго пролежавшую в сыром погребе. Пьяченца, Парма, Реджио, Модена – на мгновение подразнят из тумана острою колокольней или мрачною громадой средневекового собора, обернувшегося к вам царственным порталом… И опять Бог весть откуда наползают серые бесформенные тучи, стирая всё перед вашими глазами… И то было намечено чуть – чуть карандашом, а тут чья – то чудовищная лапа размазала его – и не разобрать: сон это или действительность…

За Болоньей, которая из – за окутавшей ее мглы погрозилась падающими башнями, началось нечто невообразимое. Адриатическое поморье, обыкновенно такое ласковое, счастливое, нежно утопающее в светлой лазури, было захвачено следовавшим с нами циклоном. Речки пыжились, яро неслись грудью, смывали берега и бесились, вскидывая мыльную пену чуть не до верхушек утесов. Море злобилось и накидывалось шумными валами на идиллические города. Один белый Пезаро – родина романского соловья Россини