Читать Прошлая любовь - Horacio Quiroga

Меньше всего Аурелиана и ее дочери ожидали увидеть в тот майский полдень, как перед воротами остановился пришедший из гавани катер, а из него вышел шкипер Моран. Девочки бегали туда-сюда, кричали одно и то же своей матери, которая, в свою очередь, была совершенно ошеломлена; так что к тому времени, когда все они поспешили к брашпилю, Моран уже прошел через него и обратился к ним с той ясной, откровенной улыбкой, которая была его главной приманкой.

– Узор… Как красиво! -воскликнула Аурелиана в единственном, застенчивом и очень ласковом комментарии.

– Я думал написать ему, – сказал Моран, – чтобы он знал, что я приеду в любой момент, но даже в последний момент я не был уверен, что он приедет. А здесь, Аурелиана, никаких новостей?

– Ни одного, сэр. Муравьи, только…

– Мы поговорим об этом позже. А сейчас приготовь мне ванну. Вот и все.

– Но разве вы не собираетесь поесть, сэр? У нас ничего нет, но Эстер может пойти в кегельбан?

– Нет, спасибо. Только кофе, в любом случае.

– У нас нет кофе.

– Тогда дружище. Не волнуйся, Аурелиана.

И коротко свистнув одной из девушек, свист, резкость которого скрашивала дружелюбие глаз, Моран указал на свой саквояж, оставленный на брашпиле, и стал ждать возвращения Аурелианы с ключами от шале.

Он не был там уже два года. Его маленький домик из обожженных камней, его мастерская и ярко-красный цвет самого песка производили на него неприятное впечатление. Когда он стоял спиной к двери, облупившейся за два года солнечного света, это впечатление становилось все сильнее и сильнее, пока не стало почти угнетать его одиночеством под огромным сырым и безмолвным небом, окружавшим его. В полдень в Мисьонесе на пейзаж льется слишком много света, чтобы он приобрел определенный цвет.

Аурелиана и ключи наконец-то прибыли.

– Вы открывали двери время от времени? -спросил Моран.

– Да, сэр, каждый месяц. Мы выносили одежду на улицу и забирали ее, пока не выпала роса. Нас беспокоили протечки. Их три или четыре, как вы помните, сэр.

– Да, я помню… -ответил Моран.

Оставив чемодан, он вошел в дом и открыл окна. Солнце залило комнаты с такой резкостью, что можно было подумать, что одиночество вещей, внезапно удивившись, только что что-то скрывало, предлагая теперь совсем иной аспект, чем тот, который оно сохраняло мгновение назад.