Читать Постоялый двор «Три ноги». Заморочинские сказки - Наталия Алексеева

Прилетело ко мне давеча письмо из ВШИВо – Высшей Школы Искусства Волшебства. Дрожащими руками сломала я печать на берестяном свитке, пробежалась глазами по строчкам, да и разочарованно выронила. Сухим листом прошуршал свиток на пол.

«Какие люди меня вдохновляют». Ёшкины метелки! Вот так задание! На что вдохновляют? На подвиги? Так я не одного не совершила, для того у нас богатыри имеются! Дядька мой Добрыня со товарищи который год из великих деяний не вылезают: то Соловью-разбойнику крылья подрежут, то Чуду-Юду башки подрубят. Всё на благо отечества.

Ежели в виду имеются художественные изыскания, то это снова не ко мне. Вот домовой Тихон сонеты строчит почем зря и читает свои творения, слушателей не спрашивая, хотят ли они этого.

А я что? Я хочу наукой колдовства овладеть, для того и в школу волшебную поступила. На заочное обучение. А они такие дурацкие задания высылают!

Плюнула я на грамотку ядовитой слюной, та скукожилась, словно огнем опаленная, и рассыпалась в прах. Пойду лучше бабуле по хозяйству помогу.

А бабушка будто почуяла, что я в сердцах домашними делами заняться собралась.

– Олеська, воды принеси!

– Ба, – заканючила я. – Это надо на реку идти, ведра волочить…

– Экая ты ты неумеха!

Бабуля схватила метелку и давай помелом ведра щекотать. Те встрепенулись и рванули за порог, громыхая пустым нутром.

– Ой, ба, дай я!

– Погодь, тут слово волшебное знать надо.

Шепнула мне на ушко слово заветное, и я кинулась ведерки догонять. С речки уж не скакали, шли степенно, как бабы на сносях. Боялись лишнюю каплю уронить.

Работа отвлекла маленько от задания школьного, но выполнить-то его требуется!

Тут мне Тихон на глаза попался. Он возле кадушки со сметаной пристроился и одной рукой очередные вирши крапал. Другую лапку в сметану запускал, да и прямо так, без ложки, с пальцев слизывал. Неаккуратный какой.

– Слышь, Тихон, – я подсела возле и кадушку крышкой прикрыла. – Тебя какие люди вдохновляют?

Тихон взглянул на меня неласково (сметана видать ему дороже дружеской беседы) и буркнул:

– Лешачиха с черного леса и Водяница с Гнилого болота. А что?

– Фу, Тихон, я тебя о вдохновении спрашиваю! И, вообще, про людей, а не про нечисть.

– А… – Тихон почесал голову, и на затылке остались сметанные отпечатки шестипалой лапки. – Поэт у людей есть один. Шибко складные стихи пишет. Пышкин. Или Плюшкин. Какая-то съедобная фамилия, вкусная, но я запамятовал.