Читать Качаясь на качелях жизни - Маргарита Клочкова

Все так живут

Возвращаясь домой из магазина, я держала в руках два огромных пакета с едой.

Мои руки сводило под тяжестью купленного, и я не раз пожалела, что, торопясь на трамвай, забыла дома новые перчатки.

Я пыталась шевелить пальцами, чтобы они окончательно не заиндевели на холоде, но казалось, что у меня не руки, а протезы. Протезы, которые прям сейчас откажут.

В это время я услышала резкий звук. Водитель, отъезжающий с парковки, отчаянно жестикулировал и кричал «дура».

Так оно и есть, он прав.

Я дура.

Взвалила на себя всё и несу.

Иногда радостно, иногда – нет.

А чаще с одной мыслью: «Все так живут!».

А это что значит?

Только одно: все так живут, и мне так жить надо.

Прийти домой, найти там мужа, сидящего за компьютером, рядом – пустые тарелки из-под еды и сетования, что в наше время тяжело найти работу после сокращения.

Поспешить на кухню, увидеть крошки на столе, пустую кастрюлю от борща и засохшую уже лужу с остатками супа.

Разобрать сумки, громко вздохнуть, как бы приняв, что это моя жизнь, что красиво только в кино бывает.

Налить воды, чтоб отварить пельмени, зайти в комнату, увидеть двух сыновей-подростков, которые даже не смотрят на тебя, потому что мать у них давно, а новую версию игры выпустили всего неделю назад.

Подойти, чтоб обнять, но услышать в ответ: «Отойди и не мешай».

Выйти тихонько, закрыв дверь, потому что все так живут.

Где они, эти мужья, дарящие цветы без повода, и дети-гении, открывающие в четырнадцать лет свой бизнес. Где?

Вернуться на кухню, заварить себе чай, присев впервые с утра.

Макать пакетиком вверх-вниз, наблюдая, как он окрашивает воду, услышать от мужа, пришедшего попить: «Жрать когда?»

Резко вскочить, чтоб начать готовить ужин, оставив чай на столе.

Но все, все так живут. Все.

Руки продолжало сводить от холода, пакеты, казалось, разрезали пальцы пополам.

Снова какой-то резкий звук клаксона, удар, резкий удар вбок, боль и небо.

Такое красивое небо.

Боже, как красиво летят пушинки снега: одна, вторая, третья…

Они опускаются на мое лицо, закрывая глаза. Глаза, которые уже не увидят жизнь, жизнь, которой живут все.

Андрей сидел за столом в центре огромного зала, стильно украшенного к Новому году, и смотрел на парящих под потолком воздушных гимнастов в ярко-пестрых костюмах, а перед глазами стояли мама и ее подружка, тетя Нина, и то, как они, переодевшись в какие-то нелепые платья, завывали, прижавшись друг к другу спинами: «Главне-е-е-ей всего, погода-а-а в доме, а все-е-е другое – су-у-у-у-уета».