Читать Шелест. Гимназист - Константин Калбазов

– Ой, господи ты божеж мой! Да как же так-то?! Царица небесная! Барич! Барич! Дитятко! Голубчик! – голосила молодая бабёнка.

Ох и орать же она горазда. Вопит, словно сирена на корабле. Голова раскалывается. Впрочем, меня ведь предупреждали, что так оно и будет.

– Чего орёшь, дура?! Может, и не помер вовсе, – воровато выглядывая в приоткрытую дверь, произнёс мужчина.

Этот вроде и не громко сказал, но и его голос ввинтился мне в черепушку раскалённым гвоздём. Ох, йо-о! Бэ-э-эк. Содержимое желудка выплеснулось наружу белёсым фонтаном. Да и могло ли быть иначе, коль скоро меня недавно покормили молоком, которое ещё не успело усвоиться.

– Живой! – воскликнула бабёнка, прижимая меня к груди.

Дура! Задушишь! Отпусти! Ну, в смысле.

– Уа!!! Уа!!! Уа!!!

Твою мать, меня в младенца угораздило влететь, что ли?! Ох, твоюжеж вперехлёст через колено! Да что же мне хреново-то так! Хотя-я-я… Щербаков ведь ясно сказал, что я могу попасть в тело реципиента только в случае его клинической смерти и только при закрытой черепно-мозговой травме. Да вот мне от этого не легче. Хуже было лишь при контузии.

Объём памяти у младенца куцый, собственных умозаключений никаких, одни рефлексы, так что разложить всё по полочкам не составило труда. Получается, вот эта бабёнка, являющаяся моей кормилицей, несла меня на руках, запнулась обо что-то и грохнулась на пол, приложив об него головой и меня грешного, в смысле реципиента, сынишку барина. Я уж потом влетел в эту черепушку, когда случилась клиническая смерть. Так что чисто технически она грохнула мальчонку. Пусть и не специально.

Вроде мыслительный процесс и не должен отнять много времени, да только мои незначительные силёнки успели истаять, мысли начали путаться, голову заполнил дурман, и я провалился в сон…

Когда открыл глаза, то ощутил… Да ничего не ощутил. Выспался, за окошком птички поют, в углу кошка мурчит. Хорошо-о-о! Попытался потянуться, да не тут-то было. Спеленали меня так, что не шелохнуться, что твой часовой на первом посту. Повозился, но, несмотря на мои кряхтения, ничего-то у меня не вышло. Даже пальцами рук пошевелить не получилось, настолько плотно пелёнка облегает тело. Разве только ступнями немного повёл да голову повернул.

Рядом лежит ещё один младенец, возится, извивается как червячок-нинзя, сморщил носик, начал хныкать и практически сразу заорал, да так требовательно и громко: