Начало XX-го века. Россия.
Снова этот гадкий сироп! Надоело! Хватит с меня этого отвратительного пойла.
Лукавить не буду – на вкус он очень даже неплох, сладковатый с леденящей нёбо горчинкой – но когда тебя изо дня в день пичкают одной и той же микстурой, какой бы вкусной и действенной она ни была, желание снова ощутить её во рту отпадает напрочь. Так бы и выплюнул его прямиком на свою подушку. Правда, тогда меня ожидает бессонная ночь под собственную симфонию кашля и неодобрительный взгляд моей дорогой матушки, которая неустанно работала, чтобы обеспечить меня этой сколь надоевшей, столь и полезной микстурой. Не хотелось бы её обижать, особенно, учитывая наше положение.
Треть года содержать семью из трёх человек, один из которых беспомощен и слаб, словно только что родившийся телёнок, практически непосильная задача для одной женщины.
Скорее бы вернулся папа. Его вынужденный отъезд слишком затянулся. Помню, в какой спешке он собирал свой чемодан. Как бегал из одной комнаты в другую, не успевая переброситься с матушкой даже парой слов. И лишь изредка он останавливался, видимо предчувствуя её очередной нервный срыв: подходил к ней вплотную, клал руки ей на плечи и, пытаясь изобразить уверенность, убеждал её в своём скором возвращении. Очевидно, что он не знал, когда сможет вернуться.
Все это понимали, но негласно решили ему поверить.
Ладно… хватит думать о прошлом. Эти воспоминания отзываются в моём желудке неприятной тянущей болью. Лучше посмотрю в окно: уже заметны яркие вечерние звёзды, и никакие редкие облака, проплывающие по небесной глади, не помешают мне насладиться их дружеским перемигиванием…
Только вот, кажется – кто-то постучался.
⁂
Что ж, меня в очередной раз оставили одного. Кроме того, ещё и заперли. Жизнь творится где-то там – в задверье – пока я, в относительной безопасности, прозябаю на своей кровати. Естественно, кто захочет подвергать опасности своего беспомощного родственника, для которого любой незнакомец синонимичен самой смерти. Хотя, в таком случае, в дом бы его и не впустили. Не помню ни одного раза, когда матушка или сестра открыли бы дверь постороннему. Но и не было такого, чтобы от одного из их знакомых, пришедшего не в самый удобный час, меня скрывали за закрытой дверью. Кто же этот вечерний гость?
