Читать Его заложница - Маша Малиновская

Я помню, как впервые увидела его.

Стояла внизу, почти у самого ринга, куда допускали только приближённых, но мне было можно – отец крайне редко мне в чём-то отказывал. Стояла и смотрела с восхищением, как он шёл тяжёлой, уверенной поступью, как сверкали из-под шёлкового капюшона с изображением змеи его глаза. Ему было плевать на шум вокруг, на то, как толпа скандировала: «Шторм! Шторм!»

Здоровенный, сильный, целеустремлённый, уверенный в себе.

Он шёл за победой и получал её. Одну за другой. Бой за боем. Снова и снова.

Руслан Шторм.

Многие думали, что это заслуженное в боях прозвище, потому что попасть с ним на ринг было сродни тому, чтобы попасть в настоящий шторм. Даже сильные, опытные противники долго приходили в себя после проигрышей. Самые отчаянные через время просили реванш, и снова Шторм побеждал их.

Сносил в прямом и переносном смысле.

Но нет, это было не прозвище. Это была его настоящая фамилия. И она ему чертовски шла. Полностью оправдывала себя.

Тогда, в тот самый день, когда я впервые воочию увидела одну из его первых сокрушительных побед, мне было тринадцать, а ему двадцать три. Я была малолетней девчонкой, верившей в сказки, а он – восходящей звездой спорта. Сильным и несокрушимым. Недосягаемой мечтой для меня.

Позавчера мне исполнилось двадцать три, а сегодня я снова наблюдаю, как он идёт тяжёлой поступью. И как снова горит его взгляд.

Только пылает в нём уже не жажда победы, а злость. И идёт он не по помосту к рингу, не за очередной победой, а по мостовому коридору следственного изолятора в сопровождении четырёх вооружённых конвоиров.

И каждый его шаг отдаётся у меня внутри болезненным эхом.

– На что глазеете, девушки? – К нам с Олесей сзади подходит младший лейтенант Борьков.

– Так Шторма привезли, интересно же, – отвечает ему Олеся, моя одногруппница, с которой мы, студенты-психологи, проходим практику в следственном изоляторе.

– Да что в нём интересного? – хмыкает Борьков. – Такой же, как и все они.

– Ну не зна-аю, – вздыхает она. – Мне кажется, его подставили. Не верю, что он мог сотворить такое.

– Ага, – Борьков снимает фуражку, зачем-то поправляет свои жидковатые рыжие волосы, а потом снова прячет их под головным убором, – всех их подставили, смотри. У таких, как этот Шторм, бабла куры не клюют, они думают, что могут себе всё позволить. Заигрываются. А потом разгоняется в прессе – подставили. Ты глянь на него реально, а не бабьими глазами – уголовник же.