Я не сразу узнаю ее. Она стоит у колонны с бокалом в руке и разговаривает с моим коллегой. Что-то в ее лице заставляет меня присмотреться внимательнее. И только, когда она улыбается, меня осеняет. Те же узкие скулы, черные волосы, а главное та же улыбка: ноздри чуть раздуваются, как у лошади, когда она собирается фыркнуть.
Прошло почти тридцать лет с нашей последней встречи, но она меня тоже узнает, что-то говорит своему спутнику и направляется в мою сторону. Движения её теперь плавные и уверенные, в них нет запомнившейся мне детской угловатости. От неё исходит запах успеха: дорогих магазинов и дорогих духов.
Дружбу водить – себя не щадить
Мы познакомились однажды летом, в год, когда одна эпоха сменяла другую. Старый уклад жизни еще не ушел, но все мысленно с ним прощались. В воздухе уже витал едва уловимый вкус свободы. Ожидание чего-то, что вот-вот должно произойти. Толпа отъезжающих в лагерь издавала адский шум, который тщетно пытались перекричать в громкоговоритель. После того, как все наконец-то расселись по автобусам, колона медленно и торжественно двинулась прочь из города.
Девочку, сидевшую рядом со мной, звали Кариной. Мы тут же стали неразлучны, как будто дружили тысячу лет. Такое бывает только в детстве, ты просто понимаешь, что это твой человек.
В первую же ночь, лежа рядом на кроватях и держась за руки, мы шепотом поведали друг другу все свои самые сокровенные секреты. Это нас сблизило настолько, что мы объединили наши съестные припасы и обменялись футболками. Без тени сожалений я променяла своего импортного «Лакоста» на Карининого «Ну погоди». В моих глазах это была достойнейшая сделка, завет нашей дружбы навеки.
Для других детей мы представляли собой команду. Они чувствовали эту связь и тянулись к нам, но мы ни в ком не нуждались.
То лето выдалось жарким, и мы спали с открытыми окнами. Утром я просыпалась от того, что солнце проникало сквозь тюлевую занавеску, легкий ветерок колыхал ее, и она щекотала мне лицо. Я открывала глаза, и тут же проверяла, проснулась ли Карина. Она улыбалась мне в ответ. Так молча мы лежали до подъема в предвкушении нового дня. Минуты странного тревожного счастья. Мы боялись, что если подскочим и начнем говорить, то та неуловимые флюиды исчезнут.
Карина нравилась мальчишкам и многие хотели с нами дружить, но мы всех отвергали. Мальчики казались такими маленькими и глупыми! Чего они вообще могли понимать в жизни? На дискотеках мы с одинаковым энтузиазмом танцевали под The final Countdown Европы, Ламбаду и группу Мираж, но как только начинались медленные танцы презрительно уходили в сторону.
