В летнем сосновом лесу было тихо и прохладно. Подлесок в основном здесь был из рябины, иногда встречалась черемуха, особенно в небольшом логу, в котором негромко журчал небольшой ручеек. За ним начинались невысокие горки, на которых, судя по карте, были старинные копи, в которых добывали драгоценные камни – рубины. Хоть они были нанесены на старинную карту, найти их оказалось трудным делом – прошло не менее полутора сотни лет, они постепенно осыпались, их заваливало листьями, ветками и хвоей. Я ходил по одной горке уже часа два, но ни одной копи или шурфа, так и не нашел. Прежде чем перейти на вторую горку и там поискать следы старых горных работ, надо было сначала пообедать. Вода была рядом – в этом небольшом ручейке, под горкой.
По-видимому, он тек из какого-то родника,– вода в нем была чистая, как слеза, холодная и вкусная. В заросшем малиной и дикой смородиной логу, по которому он протекал, было тихо и прохладно. Все комары и мошкара попрятались от солнца, и я присел на небольшой ствол от сосны на берегу ручья, достал из рюкзака еду и котелок для чая. Пока разгорался небольшой костер, я набрал в котелок воды из небольшой ямки, на дне которой лежал песок с листочками слюды и мелкими гальками молочно-белого кварца. Ручеек тихо журчал свою песню и местами скрывался в своей тенистой заросшей травой и кустарником пойме. Это был райский, тенистый и уютный лесной уголок, и я так бы и остался бы тут до вечера, но мне надо было сначала пообедать.
Сосновые ветки уже прогорели, я поставил котелок с водой, открытую банку с кашей на угли, и когда она согрелась, приступил к своему скромному обеду. Пока я опустошал банку с вкусной гречневой кашей, вода в котелке забурлила, я насыпал в него заварку. Когда чай был готов, достал свою походную красную пластиковую кружку. Сидя с горячим чаем на сосновом столе, я смотрел на ручеек и думал, что неплохо бы его осмотреть, особенно его песчаные отложения на дне. Судя по обилию галек молочно-белого кварца, здесь было масса кварцевых жил, в которых запросто могло оказаться золото.
Покурив после плотного обеда, я собрал посуду и пошел ее мыть. Вымыл, оставил ее на берегу и прошел вверх по течению ручья по берегу, продираясь сквозь заросли смородины и малины. Вскоре я наткнулся на чей-то котелок, который торчал из песка, и когда стал его вытаскивать, обнаружил, что это был не котелок – а старательский ковш, которым мыли шлихи и золото.
