Стук каблуков начищенных и хорошо отполированных ботинок был слышен далеко впереди идущего человека. Его серый костюм и серое пальто были в гармонии с сегодняшним небом. Тучи и предгрозовое небо, развернувшееся над его головой, казалось, были с ним в одном настроении. Они оба ждали.
Шаги были хорошо слышны на пустой улице, не оставившей ни единого человека на пути. Казалось, будто само небо расчистило ему дорогу. Он шел медленно и уверенно. Ему не было нужды спешить. Он будто не замечал погоды, творившейся вокруг него. Но она стоила того, чтобы на нее обратили внимание: тучи грозно нависали над зданиями, и человеческого взгляда не хватило бы увидеть границы этих черных покровов неба. Ветер, что гулял в окрестностях, был настолько силен, что срывал и бросал все на своем пути. Он стонал и резвился, надвигался и отступал. Он играл. Пытаясь напугать, показывая всем и сразу, кто пожелал бы этого увидеть, свои силы и возможности. Его боялись. Боялись люди, запиравшие в этот момент окна и двери своих домов. Боялись и прятавшиеся под ближайшей крышей случайные прохожие. Никто не решался с ним тягаться или хотя бы взглянуть на него в его неистовстве.
А зря. Желающие сделать это, определенно смогли бы увидеть интересную картину, которую не каждому смертному доводилось видеть дважды в своей жизни.
Они бы увидели в этот момент человека в сером пальто и красных очках. Интересная деталь, ввиду того, что на улице была далеко не солнечная погода и очки вряд ли были нужны именно из-за нее. К тому же цвет линз был выбран явно не для того, чтобы подчеркнуть классический стиль костюма человека, надевшего его, а скорее наоборот, говорил о попытке самовыражения и некоторого рода бунтарстве. Но не это было самым интересным в его облике, а то, что, несмотря на почти ураганный ветер, он по какой-то причине не затрагивал его. Ветер будто подходил близко-близко к нему, но не касался. Он как шаловливый щенок хотел, чтобы с ним поиграли, но не хотел кусать того, с кем затеял свою игру, а потому всего лишь крушил все, что попадалось на пути того человека, не задевая при этом его самого и не нарушая ту тишину, что царила вокруг него на безлюдной улице.
Легкая улыбка, скользнувшая на его лице, мелькнула и упорхнула прочь, не давая возможности пристально ее изучить. Он продолжал свое движение, и ему не нужны были ни карта, ни тем более часы, чтобы прийти в нужное для него место и в самое подходящее для этого время. Он появлялся всегда вовремя.
