Фотограф Алёна Владимировна Кидун
© Иван Сергеевич Чернышов, 2024
© Алёна Владимировна Кидун, фотографии, 2024
ISBN 978-5-0062-6876-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дмитрий Викторович Голобородько был человеком, которому во что бы то ни стало хотелось вырваться за всякие пределы логического, умопостигаемого и общепринятого: ему хотелось разрушать фундаменты, подвешивать все прямо в воздухе. Это был Икар своего времени.
Говоря «Икар», я хочу сказать, что в Голобородьке уже изначально была заложена некая предрасположенность к трагическому концу, к которому он, пожалуй, и не мог не прийти: можно сказать, что он подсознательно искал какой-то жертвы. Мне кажется, что и исчезнуть Голобородько мог под влиянием какого-нибудь злоумышленника, который чего-то ему наговорил, а тот и поверил… Но эти выводы я предпочту не продолжать.
Я очень опасаюсь и Алины Юрьевны, Голобородькиной жены, которую видел всего один раз, через три дня после того, как Голобородько пропал. Она с Голобородькиной мамой (как же ее звали? Марина… Александровна?.. нет, сейчас не вспомню) позвонила мне и спросила, не знаю ли я, где Дмитрий Викторович, сказала, что он пропал и что полиция приняла их заявление, а я, оказывается, чуть ли не единственный Голобородькин друг, так что мне все равно придется давать показания. Словом, они меня пригласили домой, как я понял, чтобы я их подбодрил и успокоил.
Оказалось, они знали обо мне очень много из Голобородькиных рассказов, знали, конечно, что я не совсем ему и друг, а на самом деле вообще-то его пациент (и эта Голобородькина болтливость, знаете, тоже могла повлиять на его исчезновение). Но не подумайте, что я здесь что-то сочиняю единственно потому, что хочу Голобородьке отомстить, нет, я лишь перескажу то, что он сам мне говорил, и я, повторюсь, опасаюсь, что Алина Юрьевна (в девичестве Таблицына) подаст на меня в суд за эти рассказы, ведь они, пожалуй, рисуют Голобородьку совсем чудаком, которому, наверное, самому было бы впору быть не доктором, а пациентом.
Но, поскольку пациентом все же был я, мне трудно не тревожиться, что моим рассказам не поверят, хотя у меня была только депрессия, а не шизофрения или деменция. В общем, вы можете не верить, а я пока начну вспоминать.
