На совещание моё будущее Сиятельство явилось только через двадцать минут. Я слышал о примирительном сексе, но сам такое испытал впервые, и сейчас чувствовал себя неловко – заставил людей ждать свою персону из-за "восстановления своего душевного спокойствия" в весьма замысловатых позах. Лика зарабатывала прощение, применив всю свою недюжинную фантазию. А я… А что я? Лично мне было очень хорошо.
Впрочем, моё стеснение быстро рассеялось – немного послушав разговор собравшихся в кабинете Берендея, я понял, что они прекрасно начали и без меня.
– Эта крыса теперь из дворца и носа не кажет. Он даже в свои департаменты не ездит. Даже не представляю, как мы можем его оттуда достать, – продолжил беседу Мстислав Игоревич.
– По сути, сам Сутормин нам сейчас и не нужен, – задумчиво произнёс Рысь, поставив пустой бокал на столик.
Прошу прощения – граф Легостаев. Неожиданное раскрытие личности Рыси всё ещё не усваивается моими мозгами. Хотя сам Лёня по дороге сюда строго настрого запретил мне называть его этим титулом и именем. На мой вполне резонный вопрос, – "А, собственно, почему?" – он сделал в воздухе неопределённый жест рукой и тихо, так чтобы не слышали остальные, находящиеся вместе с нами в салоне флайера люди, прошептал: "Ты веришь этой сволочи? Я – нет. Пока у нас на руках не будет подтверждающих его слова документов – я Линки и никак иначе."
– И почему же это Сутормин нам не нужен? – возмутился я, мельком посмотрев в сторону Рыси, и обвёл остальных присутствующих взглядом, – Вам может и не нужен, а мне очень даже нужен.
– Не кипятись, Кирилл, – бесстрастно ответил Берендей, сложив руки на груди, – Не ты один горишь праведным гневом. К примеру, мне Сутормин много чего плохого сделал. А теперь взгляни на Рысь. Как думаешь, он склонен простить графу всё то, что с ним сделали в Шлиссельбурге?
Мне оставалось только скрипнуть зубами, криминальный хозяин столицы был прав на все сто. Язык мой – враг мой. Ну вот почему он частенько срабатывает быстрее мозга?
– Ясно. Простите, не подумав ляпнул. Тогда рассказывайте, какой вы тут план разработали… пока я с Ликой ругался?
Вот паразиты, они даже улыбок прятать не стали. Даже без зеркала я знал, что сейчас краснею, как опущенный в кипяток рак. Неприятное чувство. Особенно когда ты так ведёшь себя перед давно знакомыми и уважаемыми тобой людьми. И если Синельникова уважал глубоко и с детства, а Рысь любил искренне, как брата, то Берендей… Чёртов папа. Не с большой буквы, а с маленькой, потому что чую он скоро станет моим папой и на бумаге. Брачный договор не шутка, это обязательство перед чужой семьёй, которая скоро станет и моей, а значит я буду обязан поддерживать и всех своих новых родственников. Берендей, конечно, приобретение ценное, я не против такого родственника… А Тая? А Тая – это большая проблема на шее. Да за что мне всё это?
