(296 год Железных Времен)
«Доброе море! – воскликнул Рыбак. – Глубина
Щедро наполнит живым серебром мои сети.
С берега парусу машет рукою жена,
В пенном прибое резвятся дельфинами дети…»
«Грозное море! – вскричала Вдова Моряка. –
Проклята будь ненасытная, злая пучина!
Хищные волны бросаются на берега,
Тщетно в прибое искала я мужа и сына!..»
С шумом катились на берег волна за волной,
К плачу и крикам людей равнодушны от века.
Зло и добро – не жемчужины в бездне морской.
Зло и добро – это дети души человека.
Шаунара Последняя Листва из Семейства Тиршилек
1. Похищение черного зеркала
Весенний лес переливался, переплескивался за разрушенную стену
крепости. Зелень буйной пеной вскипела меж бессильно глядящих в
ясное небо сухих стеблей бурьяна, брызгами обметала заросли дикой
малины и боярышника, укрыла молодыми побегами статуи, пятьсот лет
назад рухнувшие с постаментов. Серый плащ засохшего плюща, всю зиму
укутывавший древние башни, сменился нежно-зеленым. Веселые дожди
доверху наполнили мраморную чашу давно умолкшего фонтана. Ветер
дерзко плясал в листве, насмехаясь над руинами, из которых
отступили люди, отдав их в добычу лесу.
Но было среди развалин крепости место, куда весна не посмела
сунуть свой шустрый лисий нос.
Впрочем, ни в одно время года лес не мог похвастать, что проник
на окруженную шиповником площадку, выложенную гладкими, аккуратно
подогнанными друг к другу плитами. Летние дожди обходили недобрую
поляну стороной, осень не мела листвой по черному граниту, снега не
прятали выбитую на нем звезду с восемью лучами, покрытую мелкими
загадочными значками.
Сама Смерть пять веков осаждала колдовскую поляну, но ступить на
нее не могла. Два стража неусыпно охраняли эти плиты – ненависть и
жажда мести.
Над гранитом звучали голоса людей, страшная гибель которых давно
стала достоянием историков.
Голоса спорили, припоминали давние свары, издевались над
полузабытыми промахами друг друга, обменивались упреками в
постигшем их некогда поражении, дружно посылали проклятия былой
соратнице, которая в свое время улизнула из обреченной крепости и
теперь – бессмертная гадина! – наслаждалась
одни-боги-знают-которой-по-счету жизнью.
Но чаще призрачные голоса умоляюще вопрошали: «Чуткий, ты
что-нибудь слышишь? Чуткий, разыскал что-нибудь?»
Иногда им отвечало молчание. Иногда бесцветный голос, шуршащий
подобно осенним листьям, повествовал о том, что происходило в
разных концах земли. Призраки внимали рассказу о том, как течет
жизнь в странах, возникших после их гибели. Это занимало их
ненадолго, но не могло принести свободы, возвращения в Мир
Людей.
