Читать Падение дома Ашеров - Эдгар Аллан По

© З.Е. Александрова, перевод, 2024

© К.Д. Бальмонт, перевод, 2024

© В.А. Неделина, перевод, 2024

© Р.М. Гальперина, перевод, 2024

© О.П. Холмская, перевод, 2024

© И.Г. Гурова, перевод, 2024

© Н. Галь, перевод, 2024

© Издательство АСТ, 2024

Dicebant mihi sociales, si sepulchrum amicae visitaiem curas mea aliquantulum fore levatas.

Ebn Zaiat[1]

Печаль многосложна. И многострадальность человеческая необъятна. Она обходит землю, склоняясь, подобно радуге, за ширь горизонта, и обличья ее так же изменчивы, как переливы радуги; столь же непреложен каждый из ее тонов в отдельности, но смежные, сливаясь, как в радуге, становятся неразличимыми, переходят друг в друга. Склоняясь за ширь горизонта, как радуга! Как же так вышло, что красота привела меня к преступлению? Почему мое стремление к мирной жизни накликало беду? Но если в этике говорится, что добро приводит и ко злу, то так же точно в жизни и печаль родится из радости. И то память о былом блаженстве становится сегодня истязательницей, то оказывается, что причина – счастье, которое могло бы сбыться когда-то.

При крещении меня нарекли Эгеем, а фамилию я называть не стану. Но нет в нашем краю дворцов и покоев, более освященных веками, чем сумрачные и угрюмые чертоги, перешедшие ко мне от отцов и дедов. Молва приписывала нам, что в роду у нас все не от мира сего; это поверье не лишено оснований, чему свидетельством многие причуды в устройстве нашего родового гнезда – в росписи стен парадного зала и гобеленах в спальных покоях, в повторении апокрифических изображений каких-то твердынь в нашем гербовнике; а еще больше – в галерее старинной живописи, в обстановке библиотеки и, наконец – в необычайно странном подборе книг в ней.

С этой комнатой и с ее книгами у меня связано все с тех пор, как я помню себя; с книгами, о которых, однако, я не стану говорить. Здесь умерла моя мать. Здесь появился на свет я. Но ведь так только говорится – словно раньше меня не было совсем, словно душа моя уже не жила какой-то предыдущей жизнью. Вы не согласны? Не будем спорить. Сам я в этом убежден, а убеждать других – не охотник. Живет же в нас, однако, память о воздушных образах, о взорах, исполненных глубокого духовного смысла, о звуках – мелодичных, но печальных; и от нее не отделаешься, от этой памяти – подобной тени чего-то – неясной, изменчивой, ускользающей, робкой; и, как и без тени, я не мыслю без нее своего существования, пока солнце моего разума светит.