Мой друг, не мало сказочников в Мире.
Тут Андерсон, Пьеро, и Братья Гримм,
Жуковский… Пушкина прекрасной лире,
Конечно, вместе дань мы отдадим,
Арабским сказкам тыща-одной ночи.
Ершов, Бажов, – нельзя без сказок жить.
Вот, кёнигсбергский Гофман, он то, впрочем,
И вдохновил нас сказки сочинить.
А в этих сказках, милый мой читатель,
Есть и добро, и зло, и друг-мечтатель,
Корчмарь героя губит, Чёрт спасает,
А хитроумный кот с огнём играет
На кузне у слепого кузнеца.
Ну, в общем, приключеньям нет конца.
Там рыцарей могучих злые рати,
То грустный, то весёлый Трубочист.
Есть умный дрозд, есть и Русалка, кстати,
И Бургомистр, что на руку не чист.
Там золото важно и медный грошик
И в сказках радостный конец не зря.
Там девочке найдётся принц хороший
И увезёт в дворец из янтаря.
Фанатам Винни-Пуха и Незнайки
Я целый день рассказывал бы байки
В том домике, что с виду неказистый.
Вы приходите в домик Трубочиста,
И в нём, когда наступит темнота,
Увидим хитроумного кота.
Сажей, чёрной сажей, друг мой Саша Трубочист
Нарисует облака белее снега … (Андрей Беренёв)
Счастье всегда кажется маленьким, когда держишь
его в руках, но отпусти его – и сразу поймешь,
насколько оно огромно и прекрасно. (Максим Горький)
Распухший от натруженного, мутного дыхания города, оранжевый диск солнца медленно наползал на журавли башенных кранов в порту. Тёплый июньский день подходил к концу. Это был один из тех, первых летних, когда ясно понимаешь, что уже не хочется находиться на солнце, а предпочитаешь прятаться в тенёк. Город привычно трудился, пропихивая потоки возвращающихся по домам машин, через пробки на светофорах.
В самом центре Калининграда по острову Канта прогуливался наш герой. Спустившись по лестнице эстакадного моста, он шёл по направлению к Кафедральному собору, любуясь яркими красками, в которые вечер расписывал остров, подчёркивая и без того сочную зелень недавно остриженной травы. Стройные ряды деревьев, выросшие на битом кирпиче разрушенных войной зданий, бросали длинные тени на величественные стены древнего собора, обретающего под лучами вечернего солнца вид янтарного дворца.
Когда–то, плотно застроенный домами остров Кнайпхоф, в далёком 44-м был полностью разрушен варварской бомбардировкой англичан, понявших, что город достанется русским. И вот теперь, сбросив руины, как старую изношенную одежду, остров преобразился в прекрасный парк, сохранив от прежнего вида только шляпу, которой можно назвать восстановленный Кафедральный собор. Он уцелел благодаря своим крепким стенам, но в большей степени благодаря тому, что рядом похоронен великий философ Иммануил Кант. Партийные чиновники эпохи СССР так и не решились снести Собор, справедливо опасаясь мирового общественного осуждения. Впрочем, это не помешало им разрушить не плохо сохранившийся по соседству Королевский замок – гордость старого Кёнигсберга, назначив его логовом тевтонских завоевателей, а на его месте воздвигнуть Дом советов, недостроенный каркас которого уродливой бородавкой торчит на самом высоком месте города.
