– Тише ты! Не видишь, леди плохо, – услышала я как будто через плотную вязкую завесу. Мое тело было тяжелым и неподвижным.
– Да с чего ты взяла, Эли, что это леди? – раздался чей-то ломкий басок.
– С того. Видишь, какое на ней платье? А туфельки какие? – сказала неведомая мне Эли и шмыгнула носом.
– Жалко ее. Молоденькая совсем, а помирает, – вздохнула Эли и опять шмыгнула носом. По голосу эта Эли сама была чистым ребенком.
Сон, в котором я слышу детские голоса?
Во сне чего только не бывает. И еще у меня голова болит. Неужели опять мигрень начинается? Уже и во сне стала доставать.
– Ой, Эли…смотри… Она вроде дышит? – сказал удивленно тот, с ломким баском.
– И правда, Черик! – Эли чем-то зашуршала и я едва не задохнулась от ядреного запаха нашатыря, который мне сунули под самый нос.
– Уберите это, вы-ы, – простонала я и попыталась открыть глаза.
Мигрень не мигрень, но вот эти голоса мне совсем не нравятся. Явно детские. А вот Черик скорее подросток, басок такой ломкий.
Имена у них странные, конечно.
Куда мне черт занес, интересно? Неужели попала в аварию все-таки?
Водитель я очень даже неплохой, но…если мигрень прихватила, то внимательность могла и ослабнуть.
Но брала ли я вчера машину? Не помню…
В конце концов я глаза открыла и поскорее закрыла их снова.
Потому что по обе стороны от постели, на которой я лежала, сидели дети.
Или не совсем дети? Нет, вроде дети. Но тогда почему у них такие странные глаза… Большие, яркие, сверкающие у одного серебром, а у девочки – яркой зеленью.
Не бывает у детей таких глаз. Да таких глаз у людей вовсе не бывает.
Похоже, у меня все-таки бред. Сотрясение мозга получила, не иначе.
Но осталась жива, судя по всему. Раз голова болит, то точно – жива.
– Ой, леди! Вы очнулись, – радостно загомонили Эли и Черик.
– А ты говорила, что она помирает! – Черик зашипел вдруг и как-то так зашипел, что я и дышать перестала.
– И не шипи, Черик, – возмущенно сказала Эли. – Все равно не обернешься. Тебе рано еще.
– Ты лучше тут, рядом с леди посиди. А я пойду воды ей принесу, – Черик недовольно фыркнул, но промолчал.
Я лежала тихо-тихо. О чем говорила девочка?
Что это еще за “обернешься”?
Бред, это все бред. Причем явный. Не надо было мне, наверное, идти в тот ресторан. И цветок тот не стоило принимать из рук незнакомца. Но…кто бы отказался, когда на тебя смотрит совершенно потрясающий мужчина с зелеными как изумруд глазами и таким разворотом плеч, что глаз оторвать невозможно?
