Читать Три солнца. Сага о Елисеевых. Книга II. Дети - Елена Бауэр

I

Кажется, никогда еще унылый ноябрь в Петрограде не был столь полон мрачных предчувствий, как осенью 1914. Нагие деревья, с которых ветер бесстыдно сорвал остатки роскошных золотых нарядов, не успели укутаться в пушистые белые шубы и стыдливо сникли в своих печальных думах. Низкое небо цвета самой безысходности тяжело свисало над серым городом. Еще немного, и оно могло бы упасть на промозглую землю всей своей массой тоски и обреченности.

Как же быстро все меняется в России. Вот еще полтора месяца назад петроградцы были полны оптимизма и верили в скорую победу, а теперь, подпитываемые отсутствием новостей о военных операциях, предались фатальному унынию. Везде только и говорили об огромных потерях, хотя еще не было опубликовано никаких официальных данных. Если в начале войны, позабыв распри, все слои населения объединились в желании сражаться и победить врага, всего несколько месяцев спустя тут и там стали слышны голоса о ненужности войны, которая принесет только горе и смерть.

В такой город, полный тревог и дурных предзнаменований, вернулся Григорий Григорьевич после венчания с Верой Федоровной. Настроение его было еще менее радужным, чем царящая в столице атмосфера. Мало того, что из-за самоубийства бывшей супруги Елисеев был лишен чувства умиротворения, которого он был вправе ожидать от выстраданного признания отношений с любимой женщиной законными, но что больше тревожило и раздражало его, это что Марии Андреевне все же удалось напоследок поселить в нем чувство вины, как он этому не противился.

Разве виновен он был в том, что разлюбил Машу? Ведь это произошло неумышленно, само собой, и, как он себе мыслил, не без вины бывшей супруги. Не мог он более терпеть ее сумасбродства и непослушания. Как смела она настроить сыновей против него? Как могла оставить семейное дело без преемника? Это все была ее заслуга! И то, как безобразно теперь вели себя дети, делая оскорбительные заявления об отказе от отца и дворянства, это все тоже благодаря покойнице. Даже умерла она исключительно назло ему, своему мужу! А что он? Разве не имел он права снова стать счастливым? Разве не заслужил он спокойствия и уюта за весь свой каторжный труд на благо семьи? Неужели ему, измученному непониманием и неуважением самых близких людей, отказано в капле сочувствия?