Читать Иночим великанов - Демьян Брауде

Часть первая: Непредвиденная променада.

Как и любой щелкопёр, единственное, на что я могу уповать в своих потугах на поприще прозы, что на любой опус всегда найдётся свой чтец. А на добротный, даже несколько…

Дивелз. (Эпиграмма – Апокрифов полуэльфа)

В вычурной королевской опочивальне, прозаичные суетни обстояли, как и надлежало, прямиком пред приемом на аудиенции почтенной свиты. Королева Флагения, более часа избирала щегольский наряд из трех надлежащих случаю предложенных, покамест, фигурально не сплюнув, не сдалась, сделав предпочтения четвертому. Доколе её облегающий корсет тисками натужно стягивали две служанки, за витиеватым драпированным орнаментом окаймленной малахитом алой ширмы, состоящей из четырехфутовой прямоугольной гармошки, король, мельком слыша стенания трех женщин праздно, протянув ноги, затянутые в желтоватые шоссы, возлежал на их широкой двухместной постланной кровати, выжидательно-степенно скрестив руки и тонковатые голени. И под стекающим навесом из прозрачно золотистых балдахинов, он, скучающе выпятив губу, осматривал свои покои. Его томный взгляд небрежно гулял от внушительного лакированного комода, застолблённого полками парфюмерии и бесценными каменьями, да единодушно распятыми на кольях вешалок изысканными платьями, до своего легендарного меча, повешенного за пенсионную ненадобность на хладную кладку стены, на прослойке эллиптического лакировано промасленного спила многовекового дерева, что возвышался над гармошкой багровой ширмы. Он погруженный в себя, тяпкой рефлексии врываясь в прошлое, припоминал, как отец менторски ведал ему былину, как промоину дола родового меча ещё его деда, было почти невозможно оттереть от спекшейся крови орков, и враждебных эльфов нерадушно встретивших пришельцев. Но стоило ему перекинуть услажденный памятью взгляд на гобелен отца, как мягкий, но властный голос королевы глухо отозвался, из-за тонкой прослойки, через которую до этого до него доходили лишь звуки истошного натяжения ткани, да тяжёлые глубокие выдохи королевы с последующими трепетными сробевшими шёпотами извинений белевших до мела служанок с подкашивающимися поджилками.

– Так и будешь безмолвствовать? – сразу после этого почитай укора, раздался особенно надсадный выдох, и лязг зубов, взятой в щипцы корсета подневольной к этикету женщины высшего сорта.