«Нормальность – это асфальтированная дорога: по ней удобно идти, но цветы на ней не растут.» – Винсент Ван Гог
Я нашёл её тогда, около скалы у реки. Она томилась в ожидании грозы, а я плакал рядом. Пошёл ливень, и мы спрятались в той пещере. Оказалось, спуститься по отвальной скале намного труднее, чем забраться обратно, но мы не думали об этом. Ни о чем не думали.
Ты смотрела, как листья опадают под навесом воды, слушала звон капель. Ты была там и тогда, ты мечтала, а я был твоим дождевиком.
Я был тебе ни к чему, ты говорила это прямо мне в лицо одним своим взглядом и всё бездушно выла. Пинать время можно без остановок, усердно, с ненавистью, но одно сделать нельзя – победить.
Как бы сильно я не держался за тебя, не привязывал себя, умолял Бога, я всегда приходил к тебе. Тебя никогда не надо было умолять, но по содержанию ответ больше походил на молчание Всевышнего.
Надеюсь, кроме того, что я помнил, было и то, что я напрочь забыл. Что-то намеренно, а другое нарочно, но всегда с трепетом сердца, которое, по правде, не в силах отпустить даже этот момент. То ты один то нет, это играет не сильную роль, ведь рано или поздно тебе настанет тридцать семь, и всё, что ты будешь делать, так это оглядываться назад, гадать о былом и даже не заикаться о будущей жалкой секунде. Напридумываешь тысячу и две причины не вспоминать год, когда тебе было семнадцать, но наплюёшь и вспомнишь то замечательное время, время провинциальных девушек и мягких ночей. Как я прятался от света фонарей на деревенской лужайке. А когда мне стукнуло двадцать один, я увидел городских девушек, живших этажом выше, с надушенными распущенными волосами. Мне раньше было и тридцать. Пил, запивая горе, и улыбался другу, видневшемуся на другом конце улицы, предвкушая вечер. Но теперь дни становятся всё короче, наступает осень моих лет. Моя жизнь, словно выдержанное белое вино из старых добрых бочек, наполненных до краев, лилась сладкой и прозрачной рекой. Было замечательное время.
И я провел его с тобой.
Люси, ты передо мной. Ты скулишь. Ты умираешь. Ветеринар рядом, уже убирает шприц в свой ящик, где таких же ещё с десяток штук, а ты такая была одна. Впрочем, как теперь и я.
