© Альберт Светлов, 2024
ISBN 978-5-0064-7895-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Бабье лето. Сентябрь.
Солнце, настоянное
На терпкой рябине,
Жмурясь, обмахивается
Ситцевым веером
Утренних заморозков,
Ведёт обратный
Отсчёт дней
До бесцветного
Безголосого ноября.
Бабушки в цветастых платочках,
Словно год назад
Томятся скукой
На приподъездных скамейках,
Осуждающим молчанием
Приветствуя хохотушку-Ленку
Из 48-ой на 3-м
И поддатого Дюшу
Из 70-й.
Её – за обтягивающее мини
И очки с толстыми стёклами,
Его – за брошенное впопыхах:
«Привет, бабЛюб!»
И привычку качать басы
Акустикой резвящейся на газоне «хонды».
Бабье лето-
Их поздняя осень.
Шестиклассники, уткнувшись
В экраны смартфонов,
Плетутся на вторую смену,
Небрежно хвалятся количеством
Набранных фрагов
За мёртвые головы
В «Call of Duty».
А где-то далеко,
Тысячью километрами западнее,
Заклеивают крест-накрест
Окна скотчем.
(Сомнительное средство
При регулярных обстрелах)
И привыкают
К следам крови
На уложенной в июле
По какому-то очередному
Национальному проекту
Тротуарной плитке.
И голодный котёнок,
Подрагивая рыжим
Крючковатым хвостиком
Пьёт, скопившуюся
На дне воронки
Горелую воду
С отражающимся в ней,
Пропитанным пожарами,
Чахоточным осенним светилом.
Бусинки дождевых капель
Дрожат на твоих ресницах.
Ты протягиваешь мне
Руку помощи
Из прошлого,
Не ставшего, благодаря нам,
Настоящим.
Не перешедшего,
Волею самовлюблённых эгоистов,
В будущее.
И навечно застывшего
В терпкой смоле памяти
Пронафталиненным альбомом с фотографиями,
Таящимся в дальнем углу
Забитого рубашками и наволочками
Скрипучего шкафа.
Близоруко вглядываясь
В твоё неизменившееся за четверть века
Лицо,
Я проклинаю себя за то,
Что не способен сквозь время разобрать —
Действительно ли это дождь у тебя на ресницах
Или ты просто расплакалась от бессилия.
Здесь должно было быть стихотворение о мальчике, которому приснился сон. Увы, в данном издании, вы, мой читатель, ознакомиться с ним не сможете. И причиной тому является неадекватная и невменяемая политика издательства.
Поздравляю! Времена самой наидичайшей и тупоголовой цензуры вернулись. Снова не автор определяет, что писать и печатать, не читатель, что читать, а некий «манагер» отдела публикации, по простому – цензор.
Будучи не в состоянии доходчиво объяснить, какая часть, четверостишие или строчка не устраивает издательство и что конкретно требуется поправить, беспозвоночные цензоры, вертясь ужами на сковороде, выдают вот такую махровую дичь:
