Диман бежал по узкому коридору, стены которого были увешаны картинами. Золото рам слепило блеском, глаза заволокло слезами. Сквозь пелену он видел размазанные лица на картинах, ему казалось, что нарисованные люди гонятся за ним и сейчас спрыгнут с холстов, чтобы схватить его. Но зачем? Он ничего им не сделал. Волна паники отступила, страх немного разжал хватку.
Дима остановился и опёр руки на колени, весь в поту, дрожа и пытаясь отдышаться. От усталости он встал на четвереньки и уткнулся лбом в холодный пол. Света и блеска вокруг как будто бы стало меньше. В отражении лакированного паркета он смутно различил очертания своего лица. Длинный уродливый шрам рассекал это лицо от виска до челюсти. Но никакого шрама у Димы не было.
Лицо внезапно подняло брови и растянуло улыбку в искажённом отражении. Диман застыл и перестал дышать. Лицо расплывалось, теряло контуры, но шрам и натянутая неподвижная улыбка оставались чёткими. Дима смотрел не моргая и глаза снова заслезились, тогда линии рассыпались, постепенно уплывая в паркетную щель, пока в неё не забилось всё лицо. Этот сгусток отражения, словно гонимый невидимой силой, начал утекать и, быстро меняя направление, свернул по коридору налево и шмыгнул под дверь.
Диман почувствовал, как его тело вскочило, будто его резко подняли на ноги, но он тут же пошатнулся и схватился за шкаф. Рядом стояли картонные коробки, которые развалились от времени и от количества хлама в них. Сквозь разорванные углы выглядывали рукав зимней куртки и плафон лампы. Дима огляделся – блеска и света больше не было, как и картин, как и лакированного паркета, а сам он стоял у антресоли, в коридоре по обе стороны забитом пакетами, коробками, вёдрами, стульями и ещё чёрт знает чем. Он начал постепенно узнавать окружение, а потом окончательно вспомнил. Это бывшая коммунальная, а теперь его собственная квартира на Мойке. Точнее квартира деда, но ведь наследник! И сегодня праздник, Дима знал это точно, он готовился к нему, ждал. Пил целую неделю – разогревался.
Шаркающей походкой Дима подошёл к двери под которой скрылось отражение его лица. Он не помнил, что за комната могла там оказаться. Нервно сглотнул и понял, что очень хочет пить. Вытер тыльной стороной ладони губы. Сухие. Вытер ладонью лоб. Потный. Если он пил здесь неделю, то где-то должен был остаться портвейн. Может водка, ещё лучше бы спирт, но их он скорее всего вылизал до капли.
