Лиан спустился вниз. Пряча красные, воспаленные глаза, он быстро прошёл мимо меня в холл. Он был одет в свой обычный чёрный костюм, в котором до этого он ходил на экзамены и собеседования.
– Поминальный обед организует школа. Также, город объявил день траура, – так, чтобы я услышала, заговорил он оттуда, обуваясь.
Я слушала то, что говорит брат, и не решалась пойти следом и оказаться с ним лицом к лицу. Эмоционально глухие, мы оба избегали друг друга. Но я слышала, как Лиан рыдает в подушку в полном одиночестве. И я боялась, что он увидит, что я не могу проронить ни слезы.
– Школа, – отозвалась я. – Там всё и началось, – шепотом произнесла я.
– Что? – Лиан выглянул в гостиную.
– Ничего, – выдохнула я. – Поехали.
– Жду тебя в машине.
Я избегала людей, хотя то и дело кто-то подходил ко мне, чтобы поговорить. Почему-то они хотели, чтобы я пересказала им произошедшую аварию в мельчайших деталях. Меня перестало удивлять их любопытство, но помочь утолить его им я не могла. Точнее, не имела ни малейшего желания. Всё, что меня волновало, так это то, где сейчас потерянные души. И когда я смогу избавиться от этого колючего чёрного платья, от тесного ворота которого я готова была разодрать себе шею.
За эти три дня, что прошли между трагедией и похоронами, я посетила оставшихся в живых владельцев метки. Всего пять человек. Я могла бы дождаться сегодняшнего дня, потому что, несомненно, они бы приехали, но рисковать больше не могла. По какому-то невероятному стечению обстоятельств, не только эти пятеро, но и все тринадцать человек, не уехали с островов, что очень упростило мне работу. Возможно, в этом тоже есть злой рок.
Так или иначе, за эти три дня я, кажется, потеряла собственную душу. Я стала понимать брата, который временами становился слишком холодным. Его профессия врача постепенно сказывалась на его поведении и на том, как он справляется со стрессовыми ситуациями. Но одно дело видеть смерть, спасая людей, а другое – быть её причиной. Мне казалось, что я уже переступила какую-то черту. С каждой меткой я становилась всё хладнокровнее. Убивая человека, я убивала частицу своего человеческого Я, превращаясь в безэмоционального, безразличного к земной суете, жестокого монстра. Я боялась представить, что осталось бы от меня, забери я души всех тринадцати.
