© Трауб М., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
– Валя, куда ты бежишь, как курица, еще не ошпаренная, но уже это чувствующая? Что-то случилось? – окликнула Тереза соседку.
– Ой, а что-то случилось? – Валя забыла, куда бежала.
– Нет, просто так спросила, – пожала плечами Тереза.
– Если спросила, значит, что-то случилось, да? – Валя сменила траекторию и подбежала к забору.
– Пока нет, но может, – загадочно ответила Тереза.
– Ты специально, да? Ты же знаешь, что я начинаю нервничать! Сколько раз тебя просила без твоих намеков! Зачем ты такая уже с утра? – обиделась Валя.
– Кофе будешь? – примирительно спросила Тереза.
– Конечно буду, опять ты мне нервы сделала! – ответила Валя, заходя в ворота.
Валя всегда отличалась повышенной нервозностью. Ходить спокойно она не умела, только бегала. Неважно куда – в магазин, к соседке, – но каждый раз как на пожар. Если у нее спросить: «Как дела?» – Валя тут же начинала переживать из-за своих дел. Что она забыла сделать?
– Валя, уже успокойся, – призывала ее ближайшая соседка Тереза.
– Почему так говоришь? – бедная Валя тут же покрывалась испариной и неизменно утверждала, что «барометр» сломается, если померить сейчас ее давление.
– Валя, барометр про погоду, а за твое давление – это тонометр, – в сотый раз повторяла соседка.
– Они оба уже сломались, так мне плохо!
– Ну прости, я не хотела тебя волновать. Просто так спросила. Из вежливости, – отвечала на это Тереза, наливая кофе.
– Ты такая невежливая! – восклицала Валя, принимая чашку с кофе.
Тереза сама себе каждый раз обещала, что не будет «делать нервы» Вале. Но не сдерживалась. Соседка давно должна была привыкнуть к шуткам, но никак не могла. И Тереза опять шла варить кофе. Валя юмора не понимала. Как и соседского проявления вежливости. Каждый вопрос для Вали имел контекст, подтекст, предупреждение и много других смыслов.
– Не понимаю, как ты живешь, если так реагируешь на все, – как-то заметила Тереза.
– Потому и живу, что реагирую! Я должна быть готова! – ответила Валя.
– А можно не готовиться к худшему, а немного к лучшему?
– Тереза, дорогая, я очень хочу. Пытаюсь. Но не могу, – призналась Валя.
– У тебя всегда все было хорошо. Почему ты боишься? – тихо спросила Тереза.
– Потому что знаю, как бывает страшно.
Они всю жизнь жили по соседству. Две семьи. Но никогда особо не дружили. Даже прабабушки, бабушки, матери. Соседствовали, но не были связаны близко. Так бывает. Все горести достались семье Терезы. Из ее двора уводили прадеда, потом деда, потом отца. За что? Прадед с дедом шли по политическим статьям, а отец – по экономической. Тереза видела, как плачут, воют и проклинают всех сначала прабабушка, потом бабушка и мать. Всех мужчин ее семьи уводили, скрутив руки за спиной. Все сгинули в лагерях. Или сразу расстреляны, никто не выяснял. Когда Тереза спрашивала, за что посадили прадедушку, дедушку и отца, в чем их вина, никто ей не отвечал. На все свои вопросы Тереза получала лишь один ответ: «Молчи!» Как молчали прабабушка, бабушка и мать. Тереза не понимала, почему об этом нельзя говорить. Почему никто не узнавал, что случилось с прадедушкой, дедушкой и папой? Но эти женщины будто вычеркивали из своей жизни мужчин. Никогда о них не говорили, не вспоминали. Разводили костер в огороде и безжалостно сжигали личные вещи. Все – от костюмов до записных книжек. Ничего не оставляли. Маленькая Тереза искала хоть какую-нибудь фотографию, мужской платок, галстук, любое напоминание о сгинувших родных, но ничего не находилось, хоть весь дом переверни. Она не понимала, почему ее добрые, самые лучшие на свете, самые заботливые прабабушка, бабушка и мама так поступили.
