Сначала будет эпиграф. Что-то короткое и емкое. Про все разу. А может, какая-нибудь важная мысль, липкой мухой жужжжжащая в голове последнее время. И провоцирующая пригвоздить ее прямо на первую страницу. Да, так лучше. Просто мысль надоевшая. Она самая важная сейчас.
Потом о первой фразе подумать. Тут важна стратегия. Можно заранее весь разговор продумать. Платье поправить, в зеркало глянуть. Убедиться, что мысли на месте и план разговора четок и структурирован. И дальше, как в аудиторию, где экзамен принимает строгая комиссия, на вдохе дверь открыть и начать с простого: «Однажды, когда осень только-только начала радовать ярко-синим небом…»
Или проще: «Жила-была девочка…»
А может и даже так: «В одном городе, много лет назад…»
А можно ничего не продумывать. Совсем! Просто накинуть на плечи самый уютный теплый свитер, вязаные носки натянуть, и, завернувшись в плед, продолжить давний диалог с невидимым пока собеседником. Что-то вроде: «Понимаешь, это было странно, сладко и больно одновременно…»
Или: «Я помню, как в тот день выпал снег, и я написала новые строчки на белой странице города…»
А то и еще проще можно: «А потом я проснулась…»
Интересно, а может целая глава в романе состоять из одной ПЕРВОЙ ФРАЗЫ? В ней так много спрятано. Как в тех детских секретиках, маленьких углублениях в земле, прикрытых стеклышком. Трогательные наши тайны, в которых все-все про нас.
Выбор главного героя тоже задача не из легких. Себя назначишь в главные, и получится роман-исповедь. Даже если зашлешь себя в дальний космос сражаться с непонятно кем за неясно что. Или наделишь себя огромным талантом, красотой и стройной фигурой. И отправишь себя покорять мир фильмами, книгами и картинами. Все равно это будет о себе. И о детстве моем, и о первой любви, о слезах ночью, и о улыбках днем. А вылезет внезапно посреди церемонии награждения, скажем Оскаром, образ того ЕГО, кто обидел невыносимо больно. И вместо слов благодарности Академии киноискусства, моя лирическая героиня обратится с пламенной речью к невидимому давно человеку. Такому важному и такому чужому.
И ничего я, как автор, сделать с ней не смогу. И будет стоять она, изящная и красивая, в луче прожектора, и рассказывать миру о любви. Нарушив сюжет романа совершенно.
