Париж не понравился Луизе: город показался ей хмурым и грязным, не то что Дижон, куда она ездила с дедом и бабушкой на ежегодную ярмарку. Со стороны Сены ветер доносил зловонные запахи. И даже Нотр-Дам, едва различимый за пеленой тумана, утратил часть своего величия. Дома вокруг, в основном, были двухэтажные, из серого камня с коричневыми черепичными крышами. Однако часто встречались и фахверковые деревянные строения. Улицы тонули в мусоре и отбросах, так что мулы с трудом тащили носилки. Не так она представляла себе город, где втайне надеялась найти себе мужа. А ещё заставляло сжиматься её сердце воспоминание о прощании с родными. Луиза гостила вместе с братом в замке Сольё, когда их позвали в покои деда. Кроме графа они увидели там свою бабушку и отца, барона де Монбара.
– А, вот и наша принцесса с Шарлем! – пробурчал Жан де Сольё, который даже сидя казался очень высокого роста.
– Сегодня в Монбар прибыл гонец, который привёз мне письмо от короля, – в свой черёд, хмуро сообщил барон. – Людовик ХII пишет, что не забыл о моих заслугах во время первого итальянского похода, и считает, что они были недостаточно вознаграждены. Поэтому, чтобы исправить эту оплошность, король предлагает тебе, Шарль, должность оруженосца королевы, а тебе, Луиза, место в её свите.
Брат и сестра переглянулись, в то время как их отец продолжал:
– Только не знаю, кто поедет с вами в Париж. У меня нет ни малейшего желания появляться при дворе. К тому же, ваша мать скоро должна родить…
– Кроме Вас больше некому ехать, – возразил граф. – А Лоренца благополучно родила Вам четырёх детей и, даст Бог, скоро родит и пятого.
Луиза слегка удивилась, так как у неё было двое братьев и две сестры, но не успела она подумать, что Сольё оговорился, как в разговор вмешалась его супруга:
– Я могу отвезти Луизу и Шарля ко двору.
Все взоры тотчас обратились на графиню. Из-за того, что бабушка Луизы воспитывалась в семье флорентийского банкира, близкие обычно называли её «донна Мария».
– Вам нечего делать в Париже, сударыня, – тотчас насупился граф.
– Но там я встречусь с нашим сыном, и, возможно, уговорю его приехать к нам на Рождество или, хотя бы, на Пасху.
По лицу Сольё Луиза поняла, что последнее слово, как всегда, останется за её бабушкой. И, действительно, после паузы граф нехотя кивнул:
