События и персонажи этой книги вымышленные, любые совпадения с действительностью случайны. Но они вполне могли бы быть реальными. Герои, их внешность и особенности характера, ситуации и истории, происходившие с ними, я соткал из воспоминаний о людях, которых когда-то видел и знал, с которыми дружил, и из событий, в которых принимал участие.
Книга изобилует нецензурной лексикой, сценами жестокости и насилия. Лицам, не достигшим 18 лет, а также излишне восприимчивым стоит воздержаться от прочтения.
Ваше поведение и ваше отношение к своим действиям напрямую зависит от ситуации или среды, в которую вы попадаете. В военное время вам придется убивать. И это станет нормой поведения. «Разумное» решение зависит от обстановки, и в этом свете любое понимание «хорошо» и «плохо» становится весьма относительным. Я рос в среде, где дети избивали палками бомжей и пьяниц и находили это занятие веселым. В той среде, в постоянной агрессии и нетерпимости, жестокость была нормой.
I.
В висках пульсировало напряжение. Крики вокруг были приглушены шумом в голове. Пахло гниющим мусором, слякотью и потом. Некогда красивый и ухоженный, парк в посткоммунистическом пространстве представлял собой пристанище для наркоманов, алкашей, тех убогих мужиков, что посмелее, совсем низкопробных шлюх и, как ни странно, недавно прибывшего к нам прихода святой католической церкви.
В разломанном асфальте прогулочных дорожек стояли лужи… или, скорее, болотистая смесь из осеней листвы, шприцов и использованных гондонов. В голове мелькнул неприятный сценарий падения в один из таких оазисов.
Справа между деревьями я приметил открытую полянку, издалека она выглядела не такой мерзкой. Твердо решил держаться ее направления.
К горлу подкатила легкая тошнота, но не от запахов или картинки, а скорей от переполнявшего тело адреналина. Это был не страх. Что такое страх, все мы, дети середины девяностых, забыли или даже не знали вовсе. Также мы не знали о сострадании, жалости и прощении. Нас нельзя было трогать никому.
Именно поэтому костяшки моих пальцев побелели так сильно. Я сжимал отцовский молоток. Это был тот самый молоток, который хранился в красивом деревянном ящичке с другими инструментами. Все инструменты были закреплены, и в ящике всегда царил порядок. Когда я брал небольшой, легкий молоток, я, помню, посмотрел на отвертку, но решил, что молот как оружие все же эффективнее.
