Вторжение.
Ополченец Алекс с позывным Крот, развалившись на ящиках из-под пайков, сосредоточенно смотрел сквозь ячейку маскировочной сети. Кусочек ткани, при порывах ветра, закрывал «окошко», но картины это не меняло – на улице стояла непроглядная тьма, моросил дождь и ничего не было видно. Хотя порой, от мокрой тканевой поверхности отражались яркие сполохи костра, что немного разнообразило картину.
Вообще то, костёр был категорически под запретом, как демаскирующий элемент: днём – дым, ночью – свет. Для приготовления пищи была походная кухня на газе, вон она – стоит под брезентом. На Алекса накатили воспоминания о мобилизации.
Автобусы шли нескончаемыми вереницами, заполонив улицы города, словно муравьи, стекающиеся к муравейнику. Алекс сидел у окошка и отстранённо смотрел сквозь стекло. Народ в салоне был разный: кто сидел хмурый, кто испуганно озирался, а некоторые храбрились, отпуская плоские и совсем не смешные шутки. Высадив всех на стадионе, автобус развернулся и поехал за следующей партией. Алекс встал в длинную, но быстро двигавшуюся очередь.
Получив обмундирование, оружие, паёк на два дня и порцию армейского оптимизма от военных, ополченцы садились в грузовики и уезжали из города. Алекс рассматривал товарищей-ополченцев. Напротив него, возле откидного борта, сидела девушка. На вид ей было около двадцати пяти – белые кудри из-под каски, серые глаза и небольшой нос. «– Хорошо бы с ней попасть в одну часть.» – вяло подумал Алекс. Рядом с девушкой сидел крупный паренёк, бравого вида – рукава закатаны, каска набекрень, дорогой бронежилет с кучей обвеса. Он громко говорил, утомляя своей бравадой окружающих: – Слышь, красотка! Ты не боись – в обиду не дадим! В дальнем углу сидел угрюмого вида мужик, лет пятидесяти. Он красноречиво зыркнул на хорохорящегося парня и вздохнул.
После 5 часов пути, из грузовика высадили первую группу, в которой – к сожалению Алекса – оказалась и девушка. А он не оказался. В кузове, кроме него, осталось четверо: хмурый мужик, которого звали Филином; Шмыг – тот, что храбрился; толстый дядька, уже слопавший свои сухпайки, с позывным Хрум, и Руст – низкорослый, смуглый азиат. Народ пытался говорить, но настроения не было, и в итоге все ехали молча, погружённые в свои мысли.
В место дислокации их привезли глубоко за полночь. Вокруг были лес и мрачная темень. Там их приняли прапорщик и сержант, прибывшие за день до этого. Разгрузив продукты и ящики с БП, все, кроме караульного, улеглись спать, прямо под открытым небом. Утром прапорщик ввёл ополченцев в курс дела. Подразделение имело задачей обеспечить работу и безопасность станции слежения, развёрнутой на холме. Уныло выслушав, ополченцы занялись обустройством места расположения: сделали навес для кухни, вырыли блиндаж и пару окопов. Из всех развлечений – наряд по кухне и караул.
