Доктор в белом халате сидел за столом у себя в кабинете и что-то раздражённо писал. У него было сухое, вытянутое, желтое от постоянного курения лицо, с вечно недовольными поджатыми губами и тонким носом. Его коротко подстриженные волосы были почти полностью захвачены сединой. За окном уже было темно и в свете уличного фонаря шёл сильный снег.
В коридоре раздались тихие шаркающие шажки. Доктор каким-то внутренним чутьем понял, что это к нему, но продолжал писать. Более того, по раздражающему звуку, который при ходьбе издавал идущий человек, доктор уже понял, что разговор будет глупый и неприятный. Как, впрочем, и сам посетитель. Шаркающие шажки приблизились к самой двери. “Сейчас постучится и, не спрашивая разрешения, откроет дверь” – подумал доктор.
ТУК, ТУК, ТУК – глухо раздалось по кабинету. Дверь чуть–чуть приоткрылась, и в открытую щель просунулось полное, щекастое лицо. Люди с такими лицами обычно являют собой яркий образ пухленьких и добродушных весельчаков. Но не в этом случае.
– Тук, тук, можно? – спросил толстячок.
Доктор хмуро поднял голову и усталым взглядом уставился на Стажера, прикрепленного к нему в клинике. Человек без высшего образования, просто сын богатого отца, почему-то решил, что может хорошо себя проявить именно в больнице для душевнобольных. Любого другого, Доктор не стал бы терпеть и выгнал из своей больницы с первой же минуты как тот открыл свой рот. Но увы, в данном случае он был бессилен. Приходилось переносить и этого толстяка и то, что тот говорит.
– Да, заходите, – сухо ответил доктор.
Стажер подошел к самому столу и без приглашения, вальяжно сел, на стоящий рядом стул…
– У меня к вам суперпредложение, – широко улыбаясь, сразу начал Толстяк. – как вы знаете, у нас в клинике в основном душевно больные, потерявшие разум после недавней войны, и я предлагаю устроить вам… Нам… Нет, им, своего рода социально-ролевую игру, позволяющую снять стресс, оставленный войной.
Стажер с сияющей улыбкой посмотрел на доктора, ожидая либо одобрения, либо хоть какого-то проявления интереса в его лице. Сам же доктор думал лишь о том, что отец этого молодого человека слишком влиятельная фигура, чтобы можно было его сына просто так выгнать из кабинета. Идеи о новых нестандартных подходах к лечению душевнобольных появлялись у толстяка чуть ли не каждую неделю. Стажер словно не понимал, что речь идет не о комнатных растениях, не о дрессированных кошечках, а о живых людях, просто со сломанной психикой.
