Карта
1
Зеркало в этой просторной светлой комнате было высоким и чистым. Обрамленное массивной деревянной рамой с узором из дубовых листьев, оно отражало людей в полный рост.
Глядя на своего двойника по ту сторону посеребренного стекла, Айна видела обнаженную молодую женщину с небрежно распущенными после сна волосами и слишком темными, настороженными глазами. Женщину с налитой грудью и стройной фигурой, ничем пока не выдающей того, что сокрыто внутри.
Айна медленно провела ладонью по плоскому животу и улыбнулась задумчиво.
На сей раз не Фарр, но она сама догадалась первой. Чувство непонятного, ничем не объяснимого головокружения накрыло ее однажды утром, едва только она попыталась сесть в кровати. А следом за ним накатила волна легкой, едва ощутимой тошноты, чем-то похожей на ту, какая всегда сопутствовала морской болезни. Вот только море находилось далеко за стенами роскошных дворцовых покоев, ставших ей новым домом. И прошло это внезапное чувство почти сразу – Айна даже испугаться не успела. Зато успела все понять. Слишком странным оно было, слишком непохожим на любую обычную немочь. И… знакомым.
В своей правоте она убедилась очень быстро: скверные дни так и не пришли, а тело ее с того самого утра стало необычно чувствительным к запахам еды, будь то жареные овощи или слишком ароматный зубчик чеснока на блюде с мясом. Впрочем, все это казалось сущей мелочью в сравнении с тем, что Айна переживала в первый раз, когда вообще не могла смотреть на тарелку. Тогда она даже дышать боялась, опасаясь расплескать содержимое желудка, и постоянно испытывала ужасную слабость. А теперь новая жизнь, единожды заявив о себе, более ничем не омрачала существование Айны. С этим ребенком внутри она ощущала себя так хорошо, словно он был вылеплен совсем из другой материи.
Сообщать новость мужу Айна не спешила. Горечь давней потери их первенца все еще жила в ее сердце. Жил там и страх, что все опять оборвется, не сбудется. К тому же она почти не видела Фарра в те дни: он рано уходил и поздно возвращался, тщательно замалчивая свои тревоги, которые все равно проступали на его лице и в слишком скупых, слишком сдержанных движениях.
Впрочем, не прошло и двух недель, как принц сам разглядел в ней сияющую искру новой жизни.
Когда это случилось, он не огласил покои криками восторга, но приник губами к ее лону и тихо прошептал о своем открытии. Словно тоже боялся спугнуть случившееся чудо. А потом долго смотрел на Айну, и в его широко раскрытых глазах она видела бездонный океан.
