ПРОЛОГ
Этот мир был всего лишь неосязаемой частицей, крупицей в необъятных бескрайних просторах Вселенной. Яркие и тусклые звёзды сияли лазурным светом где-то в глубине космоса, алые и серебряные подле них, а зелёные и золотисто-фиолетовые сопротивлялись тьме неподалёку. Все они были видны отсюда, с этого одинокого мира, название которого давно было забыто, утеряно в таинственном прошлом. Он был где-то в этой Вселенной, и тусклое, погибающее солнце освещало его прощальными лучами. Многие знали о нём, ещё больше о нём не ведало. Это был мир, красота которого была прекрасна и неповторима. Именно в нём всё и началось.
Здесь, где-то на севере, холодной и тёмной ночью грозно возвышались две высокие человекоподобные фигуры. Была тишина. Небо было чистым, полным звёзд: они освещали ночь, сияя ярко, посылая свои холодные лучи в этот мир сквозь бесконечный мрак Мироздания.
Эти фигуры стояли между двумя водопадами, водопадами, от которых не исходило ни звука. В ночи их серебристо-мерцающие воды устремлялись вниз в холодные реки, текущие куда-то на запад, куда-то в тёмную даль этого мира. Странные деревья проросли на их травянистых берегах: высокие и мрачные, их стволы лазурно-алые, их необъятные искристо-зелёные листья слегка сияли серебристо-лазурным светом, плавно скользящим по воздуху в реки, как капли воды.
Справа от фигур возвышалось четыре дерева, чьи стволы нельзя было представить, как нельзя вообразить бесконечный край всего сущего. Кроны их пронзали темные небеса, теряясь в неосязаемых просторах, их ветви висли высоко над неизвестными фигурами, словно защищая их от неизвестной угрозы. Их листья непрерывно сияли кристально-зелёным светом, пронизывающим тьму.
Две фигуры были полностью облачены в тёмные одежды, их лица были скрыты под черными капюшонами. Они стояли на земле, полной кристально-лазурной травы. Одежда одного из них была черно-алой и слегка сияла тусклым алым светом. Одежда другого была чёрно-серой, сияющей тусклым серым светом. Они были выше любого смертного, и странная, непонятная, таинственная и могучая сила изливалась с них незримыми ручьями, поглощавшими каждую ткань Мироздания. Реки вод становились тёмными, словно отравленными, воздух странным и неприятным, будто оскверненным ими. И вдруг один из них начал говорить, и голос его обладал силой, заставлявшей жалобно дрожать землю и пространство этого мира, как сам хаос и ужас, возникающей по воле природы:
