Читать Последняя пьеса - Анна Панкратова

Возвращаться из хаоса всегда было больно. Но Никлаус Блэк привык.

В этот раз он только стиснул зубы, свыкаясь с огнем, что растекался по телу, запуская сердце и разгоняя кровь по венам. Магия обжигала, «включая» организм. А душа… Душа уже скучала по покою и отсутствию эмоций.

Клаус помнил, почему решил пожертвовать собой ради создания Врат: было невыносимо больно потерять единственную, кого он когда-либо любил. А потому и возвращение назад оказалось… словно подлым ударом в спину от самого близкого человека.

Резкий хлопок, топот, скрип, и тусклый свет заставил Клауса зажмуриться. Он устало сел, держа простыню, чтобы скрыть обнаженное тело.

Богиня похоти сбежала по ступенькам и уставилась на вернувшегося к жизни. Клаус хмыкнул: приятно знать, что за время его отсутствия не изменилась хотя бы Ева, ведь та носила все такие же неприлично короткие и обтягивающие платья, выделяя грудь и стройные ноги.

– Ну, наконец! Я уж думала тебя закапывать.

Ева улыбнулась, поставила свечу на пыльный стеллаж. Тусклый свет мерцал в ее глазах, а темные локоны подпрыгивали от резких движений. Клаус сощурился, силясь понять, где его тело дожидалось души. Окна отсутствовали, затхлый запах, лестница наверх – подвал?

– Сколько времени? – хрипло спросил Клаус. Отпустил простыню, оголяя грудь. Ева довольно облизала губы, грациозно, словно кошка, двинулась к нему.

– Я бы на твоем месте спрашивала какой год.

Клаус вопросительно вздернул брови.

– 5557, дорогой.

– Ну, не так плохо…

– После создания Врат, Никлаус. Соларис начал новое летоисчисление после разделения миров.

Клаус откинулся на стену, раздраженно выдыхая – пропустил пять тысяч лет. 5557, если быть точнее. И зачем хаос его вернул? Уж лучше бы навсегда оставил его покалеченную душу себе.

– Ненависть?

– Умерла при создании Врат.

– Аделин выдернули из хаоса вместе со мной. Потрясно. – Клаус потер переносицу. – Одежду дашь?

– А, по-моему, и так прекрасно.

Ева наклонилась, положила руку на его ногу, повела к паху, но он раздраженно хлопнул ее по ладони. Клаус подозревал, что мир сильно изменился, особенно тот, что лишился магии, но вот богиня похоти оставалась неизменным островком. С одной стороны, было приятно знать, что в ней можно найти необходимую стабильность после долгого отсутствия, но с другой, Ева всегда была напоминанием его слабости – похоти, которая толкнула в объятия Ненависти, хотя он обещал быть верной другой. Она родилась в момент, когда Клаус срывал одежду с темноволосой красавицы, забыв о той, что любил. Сгусток его магии, любви к сексу и страсти. Зато сразу после в мире появился бог забвения – так сильно хотелось забыть об этой ошибке.