Читать День - Майкл Каннингем

В этот ранний час Ист-Ривер окутана тонкой полупрозрачной пеленой, глянцево-стальной оболочкой, которая плывет как будто над поверхностью воды, тем временем меняющей цвет: ночная чернота переходит в густо-зеленую муть уже близкого дня. Огни Бруклинского моста блекнут на фоне неба. Мужчина поднимает рольставни над входом в обувную мастерскую. Девушка с хвостиком пробегает трусцой мимо другого мужчины средних лет в маленьком черном платье и солдатских ботинках, наконец-то идущего домой. Светятся редкие окна, яркие, как и четвертинка луны.

Так и не сомкнувшая глаз Изабель в безразмерной футболке – ей чуть ли не по колено – стоит у окна своей спальни. Девушка с хвостиком пробегает мимо мужчины в платье, тот тем временем вставляет ключ в замок подъездной двери. Обувщик поднимает стальную решетку – скоро откроет мастерскую. И чего он так рано? Кто, скажите на милость, придет обувь чинить в пять утра?

Весна подает уже первые робкие знаки. Серебристый клен под окном Изабель (дерево, согласно Гуглу, “сорное, с поверхностной корневой системой”) выпустил крепкие почечки, которые прорвутся скоро пятизубыми листьями, ничем не примечательными до тех самых пор, пока не всколыхнет порывом ветра их серебристые изнанки. На окне в доме напротив стоят нарциссы в стеклянной вазе. Зимний свет, потускневший, застывший на долгие месяцы, разгорается ярче, будто снова запущен ток воздушных частиц.

В начале апреля календарная весна в Бруклине, может, и наступила, но настоящей – c оттенками зелени, пробуждением стеблей с побегами – еще не одну неделю ждать. Почки на дереве – пока только плотные наросты, готовые вскрыться. А появление нарциссов в окне напротив означает лишь, что их теперь можно купить в магазине на углу, что их уже привозят оттуда, где они растут.

Отвернувшись от своего окна, Изабель глядит на Дэна, который все еще крепко спит, тяжело дыша, похожий в забытьи на ребенка (с поправкой все же на свои сорок лет), – рот его приоткрылся, обесцвеченные волосы белеют в сумраке.

Можно ведь спать вот так, ты подумай! Способности Дэна ко сну внушают ей зависть и в то же время – признательность. Пока он и дети спят, она, чей сон – пугливый, с вкраплениями сновидений – чаще всего сводится лишь к попыткам уснуть, все равно что одна в квартире и в ночном уединении погружается в свои грезы, размеченные лишь зелеными цифрами светодиодных кухонных часов.