Небо над ядерной пустошью заволокли непроглядные, каменные тучи. Ветер свистел в облысевших кронах безжизненных деревьев и трепал их с такой силой, что слышался треск мощных вековых стволов. Где-то на периферии зрения озарила небосвод вспышка молнии, а секунд через десять по долине разнёсся протяжный раскат грома. Назревал ливень. Редкая, мелкая морось стала прибивать радиоактивную пыль, и это несомненно было бы плюсом, если бы влага не собиралась на визоре навороченного шлема, разработанного во время последней мировой войны, разделившей существование мира на «до» и «после». Та страшная война за считанные месяцы унесла жизни миллиардов людей и отбросила человечество в развитии на несколько веков назад, и даже по прошествии двух с небольшим сотен лет людям не удалось вернуться к привычному образу жизни, ведь теперь на земле царили голод, болезни, опустошение, а главное – мутанты и дикари, снующие по заражённым землям в поисках жертв.
Охотник осторожно протëр салфеткой стекло визора, но эффект длился всего полминуты и совсем скоро от мелких капель снова начало рябить в глазах. Внутри шлема, несмотря на горячее дыхание, линза даже не запотевала – некогда за этот апгрейд в виде спецплëнки пришлось сунуться аж в зону с красным уровнем заражения, и оно того стоило, вот только с внешней стороны экрана такая плëнка была недопустима, и потому приходилось бороться с росой на стекле всеми доступными методами от тряпки до полировки.
– Вовремя, твою мать, – приглушённо проговорил номад, занявший снайперскую позицию на холме близ небольшой деревни, от которой со временем осталось с пару десятков развалин домов.
Не отрываясь от оптического прицела крупнокалиберной винтовки, он сунул руку в кожаный рюкзак, лежащий рядом, и извлёк оттуда потëртый аэрозольный баллончик с нечитаемыми надписями и едва различимым рисунком белых дамских сапожек – в нынешние времена влагоотталкивающий спрей воспринимался как нечто, оставшееся от былой, более развитой цивилизации. Раньше позволить себе такую вещицу мог, наверное, каждый, теперь же по стоимости она равнялась пневматическому пистолету, а потому доступна была далеко не многим.
Встряхнув баллончик, охотник брызнул пару раз на чёрное, матовое стекло своего визора, дождался высыхания и оценил результат – даже самые маленькие капли, упав на стекло, медленно скатывались вниз, где экран переходил в защитный обод, на котором у самого подбородка, прямо в металле, было выбито слово «Земля». Средство работало и означало это лишь одно – барыга будет жить. Не зря за каждую единицу своего товара он ручался жизнью. Под его началом опустевшие города и сëла обследовали аж с полсотни искателей – сталкеры, диггеры и собиратели мародëрствовали целыми сквадами и тащили полезный хлам из заражённых земель огромными караванами, и каждое их возвращение для города было целым представлением. За минувшие столетия сменилось не одно поколение людей, и ныне живущие даже не подозревали о том, как жили их дальние предки, а потому горожане с изумлением рассматривали старое оружие, предметы интерьера и быта. Особо впечатлённые, воспринимая эти вещи как некие древние реликвии, даже пытались облапать их, чтоб хотя бы на миг соприкоснуться с историей несмотря на риск хапнуть радиоактивных частиц.
