Пять снов о Ленине
Сон первый. Ленин, коты и апельсиновое небо
В туманное утро, когда небо было похоже на гигантскую чашку с холодным чаем, а ветер играл в шахматы с листьями, случилось нечто невообразимое. Мавзолей на Красной площади чихнул. Да, именно чихнул. Стены содрогнулись, гранитные плиты зашевелились, как будто кто-то внутри решил, что пора вставать.
Из глубины Мавзолея раздался звук, похожий на скрип старой двери, смешанный с аккордом из фортепиано, на котором кто-то случайно сел. И вот он появился. Владимир Ильич Ленин. Его бородка была аккуратно подстрижена, а взгляд – таким же пронзительным, как будто он только что закончил читать "Капитал" Маркса за завтраком.
Он вышел из Мавзолея, потянулся и огляделся. Красная площадь была заполнена людьми, но вместо привычных толп это были… коты. Да, коты. Огромные, маленькие, пушистые и лысые. Они сидели в креслах, курили трубки и обсуждали последние новости из мира рыболовства. Ленин улыбнулся.
– Товарищи коты! – воскликнул он. – Что происходит?
Один из котов, с моноклем и в цилиндре, поднял лапу.
– Товарищ Ленин, мы решили, что капитализм – это просто игра в мячик. Мы создали утопию, где все равны, все сыты, и все имеют право на дневной сон.
Ленин кивнул.
– Прекрасно. А где пролетариат?
Кот с моноклем махнул лапой в сторону фонтана, где плавали золотые рыбки, читающие стихи Маяковского.
– Пролетариат теперь занимается искусством. Рыбки – это наши поэты, а вороны – наши музыканты. Мы отменили деньги, заменив их на систему обмена: одна мышь за два часа игры на скрипке.
Ленин задумался. Он посмотрел на небо, где вместо солнца висел гигантский апельсин, и вдруг засмеялся.
– Товарищи, это прекрасно! Но что насчет революции?
Коты хором ответили:
– Революция теперь происходит каждое утро в ровно 7:15. Мы меняем цвет неба, перекрашиваем дома в радужные тона и танцуем танго с белыми медведями.
Ленин улыбнулся и взял в руки баян, который кто-то из котов ему протянул. Он начал играть, а коты подхватили, запели и затанцевали. Красная площадь превратилась в гигантский карнавал, где даже Мавзолей начал подпрыгивать в такт музыке.
С тех пор Ленин больше не вернулся в Мавзолей. Он стал дирижером мирового оркестра, где коты играли на скрипках, рыбы читали стихи, а вороны пели оперу. А мир? Мир стал утопией, где каждый мог быть кем угодно, и где революция была не борьбой, а танцем.
