Когда мысли ведут в тупик, когда, мечты остались сказкой,
Когда помнишь каждый миг, но понимаешь, что все напрасно.
Когда не хочешь ничто забыть, и продолжаешь верить в чудо,
Скажи мне, сердце, как дальше жить, как дальше жить и не о чем не думать?
Слеза лишь вода, поплакать можно, но не поможет.
А сердцу нельзя сказать, чего нельзя, а что позволено.
Само решает, кого любить, и разрешения не спросит.
Но, только, как мне дальше жить, оно сказать, увы, не может.
Была закрыта плотно дверь, сорвав с петель, любовь ворвалась.
И вот теперь сквозняк в душе, без крыльев как-то не летается.
Должно быть лучше опять уснуть, но не хочу забыть прекрасное,
И сердце вновь кричит "Люблю!", и верит, что не ошибается.
Слеза лишь вода, поплакать можно, но не поможет.
А сердцу нельзя сказать, чего нельзя, а что позволено.
Само решает, кого любить, и разрешения не спросит.
Но, только, как мне дальше жить, оно сказать, увы, не может.
Простая история может быть сложной,
Если не можешь слова подобрать.
Каждый влюбляется – это так просто!
Но трудно бывает об этом сказать.
Странная штука, слова ведь простые,
Каждый их знает, не может не знать.
Трудно сказать, если чувства живые,
Если же нет, лучше вовсе молчать.
Вот разошлись две судьбы, две дороги,
Очень печально, бывает и так.
Он в Петербурге, она в Таганроге,
Счастливы оба, он даже женат.
Только, порой, промелькнет ненароком,
Что бы случилось, сумей все сказать?
Снова в толпе ищешь образ знакомый,
Но время ушло, жизнь нельзя поменять.
История эта простая и сложная,
Каждый в ней может узнать и себя.
Все, что прошло, изменить невозможно,
Но нужно беречь, что имеешь сейчас.
Странная штука, слова ведь простые,
Дарите любимым признания свои.
Трудно сказать – значит чувства живые,
Ваши пути не должны разойтись.
Хочу перевернуть последнюю страницу
Любви моей, свободной, словно птица.
Кричу ей: «Стой», – она меня не слышит,
Как глупый мотылек к огню летит.
Убористо вместив еще одно словечко
В исписанный листок с названием беспечность.
И в омут, с головой, закрыв глаза покрепче,
С надеждою в душе: «А, вдруг, не все потеряно?»
Избитая любовь, как нищенка без крова,
В лохмотьях горьких слез опять к тебе бредет.
Кричу ей: «Стой», – она меня не слышит,
С протянутой рукой на паперти стоит.
И жалости пятак в руке своей сжимает.
